Глава первая. О так называемой «аполитичности» Гарсиа Лорки

Джеральду Бренану, ней пример вдохновил меня на создание этой книги

В течение сорока лет франкистские пропагандисты утверждали, будто Федерико Гарсиа Лорка был человеком аполитичным и гибель его вызвана несчастным стечением обстоятельств или стала результатом сведения личных счетов.

В последней книге о смерти великого поэта, опубликованной еще при жизни Франко, Хосе Луис Вила-Сан-Хуан^* также продолжает утверждать, что Лорка стоял в стороне от политики¹. Но сам Вила-Сан-Хуан не занимался исследованиями политических взглядов Лорки и не изучал республиканскую прессу в поисках новых фактов. Он ограничился цитированием весьма путаных высказываний Эдгара Невиля^**, Игнасио Аугуста, Гильермо де Торре, Рафаэля Мартинеса Надаля и Дамасо Алонсо^***, которые поверхностно изучали взгляды Гарсиа Лорки. В заключение Вила-Сан-Хуан пишет, что можно было бы привести и еще много свидетельств в доказательство полной аполитичности Лорки.

Если судить о взглядах Гарсиа Лорки только по книге Вила-Сан-Хуана, можно прийти к выводу, что поэт не только не определил своего отношения к фашизму и Народному Фронту, но и не был даже республиканцем. А такое мнение было бы глубоко ошибочным, потому что в действительности Лорка был республиканцем, явным и открытым антифашистом. Он отвергал католическую традиционную Испанию, имперскую Испанию Фердинанда и Изабеллы^****, а также их наследников, по которой тогда многие правые испытывали ностальгию; он публично выступал против политических репрессий «черного двухлетия» 1933—1936 гг.^5*, открыто поддержал Народный Фронт во время избирательной кампании 1936 г. и назвал его победу «республиканской Реконкистой», и, хотя Лорка не был членом ни одной левой партии и политическим деятелем, он придерживался либерально-социалистических взглядов и, с точки зрения правых тех лет, определенно был «красным».

В наше время представление о «полной аполитичности Лорки» может быть основано только на совершенном незнании (или намеренном замалчивании) деятельности поэта в годы Республики, и в особенности во время Народного Фронта. Необходимо иметь в виду также, что Республика существовала в то время, когда фашизм угрожал основам европейской демократии, и трудно, если вообще возможно, представить себе либерально настроенного испанца, взгляды которого не стали бы более радикальными в такой обстановке. Именно так было и с Лоркой.

В доказательство нашей точки зрения можно привести ряд документов, опубликованных в республиканской прессе, о которых никто не вспоминал уже четыре десятилетия. Без них нельзя понять политическую позицию поэта из Гранады, обусловленную его социальным окружением.

Прежде всего отметим, что еще за два года до установления Республики Федерико и несколько других молодых писателей его поколения явно опровергли мнение об их «аполитичности», опубликовав документ, свидетельствовавший об их недовольстве политикой Примо де Риверы^6*, об их желании искать новые политические пути, об их надеждах на рождение новой Испании, внушающей надежду на будущее. Этот документ, забытый вплоть до его переиздания в 1969 г. в Полном собрании сочинений Ортеги-и-Гассета^7*, в 1978 г. может нам показаться наивным. Но в то время (документ подписан в апреле 1929 г.) он означал важный скачок в политическом сознании части молодежи, которая считала, что без серьезных политических изменений Испания зайдет в тупик.

Спустя два месяца после подписания этого документа Гарсиа Лорка отправился в Нью-Йорк и впервые в жизни увидел огромный город (Мадрид тогда был деревней по сравнению с «этим необъятным миром»)², что значительно углубило его представления о современном обществе и человеке. Лорка всегда сочувствовал бедным и отверженным, но в Нью-Йорке — городе угнетения — он увидел страдания людей в таких масштабах, о которых ранее и не подозревал. Все, писавшие о поэте, согласны, что пребывание в Нью-Йорке было основополагающим для его мировоззрения: там утвердилась вера Лорки в гуманистическую миссию искусства и углубилось неприятие им социальной несправедливости. Доказательством этому служит его книга «Поэт в Нью-Йорке», производящая огромное впечатление.

Когда после пребывания в Нью-Йорке Лорка приехал на Кубу, один журналист так отзывался о его интересе к общественным и политическим вопросам:

«Гарсиа Лорка не только большой поэт, но и, по словам Хосе Марии³, «обаятельный молодой человек», совершенно непохожий на тех, кто помешался на искусстве для искусства. Он интересуется всем, что происходит вокруг, и увлечен, я бы сказал, страстно политическими и социальными проблемами Кубы, Испании, всего мира... Его интерес к социально-политическим проблемам проявился в том, что он посетил доктора Косме де ла Торриенте, хотя был с ним незнаком, и поздравил его с выигранным делом, в котором тот защищал личные и политические права»⁴.

У Лорки, часто выражавшего свою солидарность с революционерами, никогда не пропадал интерес к проблемам Латинской Америки.

Поэт вернулся в Испанию в 1930 г., а спустя некоторое время была установлена Республика. Для Федерико, как и для остальных подписавших апрельский документ 1929 г., это означало рождение столь страстно ими ожидаемой новой Испании.

В 1932 г. Фернандо де лос Риос^8*, министр просвещения в правительстве Асаньи, назначил Федерико (с которым он познакомился в 1915 г. в Гранаде) директором университетского театра «Ла Баррака». Как известно, одной из целей театра было познакомить деревню и провинцию с классической драмой. Созданный и руководимый Лоркой театр имел огромный успех, он стал выразителем, как говорил сам поэт, «духа молодежи новой Испании»⁵. «Нашу скромную работу, — объяснял он в другом случае, — мы делаем с полным бескорыстием, радуясь, что в меру своих сил помогаем новой Испании в эту прекрасную пору»⁶. Но с самого момента создания театра, программа которого была республиканской, у него появилось немало врагов среди тех, кто представлял новую Испанию иной, чем представляли ее Асанья, Фернандо де лос Риос и Гарсиа Лорка. Они стали утверждать, что на театр расходуется слишком много общественных средств (это обвинение Фернандо де лос Риос отверг в своей страстной речи, произнесенной в кортесах 23 марта 1932 г.⁷), и, когда в 1933 г. правые пришли к власти, смета театра была значительно урезана⁸. Позже в адрес «Ла Барраки», как мы увидим, прозвучат и более злобные обвинения.

30 апреля 1933 г. Гитлер стал канцлером Германии, а в июле немецкая католическая партия согласилась передать всю полноту полномочий лидеру нацистской партии, сразу же подписавшему конкордат с Ватиканом. В этой связи Габриэль Джексон пишет:

«Приход Гитлера к власти в Германии при явной поддержке традиционных правых кругов продемонстрировал [испанским] консерваторам, как можно свергнуть Республику, текст конституции которой был навеян главным образом положениями конституции Германской республики»⁹.

Республиканская пресса пристально следила за развитием событий в Германии и передавала подробности о все возраставших преследованиях, направленных против евреев. Скоро в Испанию стали прибывать евреи-беженцы, и испанцы от очевидцев узнали о зверствах нацистов. В Испании, как и в других странах, либерально настроенные люди, прежде не имевшие четких политических убеждений, были встревожены событиями в Германии, стали склоняться влево.

Показательной иллюстрацией нового этапа в осознании опасности тоталитаризма явилось опубликование в Мадриде 1 мая 1933 г. информационного выпуска, анонсировавшего издание коммунистами нового журнала «Октубре» («Октябрь»), первый номер которого вышел вскоре. Выраженное (Хавьером Абрилем^9*, Андре Жидом^10*, Уолдо Фрэнком^11*, Марией Тересой Леон^12* и другими) на его четырех страницах восхищение Советской Россией было безграничным; в стихотворении Рафаэля Альберти^13* «SOS» звучал тот же протест против жестокости капитализма, что и у Лорки в «Поэте в Нью-Йорке»:

Половина полей на планете лежат невозделанными,
и крестьяне изголодались по труду сообща на земле,
и столько есть рек, на которых можно поставить плотины,
чтобы вода напоила посевы.
И столько незанятых рук.
Но нет работы.
Капиталисты предпочитают уничтожать излишки.
Кофе в Бразилии топят, сжигают,
кубинским сахаром сластят соленую воду Карибского моря,
в Штатах тюки хлопка
и вагоны муки сбрасывают в мутные реки¹⁰.

На второй полосе выпуска был опубликован подписанный группой левых испанских интеллигентов манифест против нацистских преследований, которым подвергались немецкие писатели. Список подписавших возглавлял Лорка. Как мы увидим далее, между 1933 и 1936 гг. он поставит свое имя под многими подобными антифашистскими манифестами. При этом необходимо отметить, что ненависть поэта к фашизму вовсе не означала приятия им марксизма. Он никогда не вступал в Коммунистическую партию, не публиковался ни в одном из семи номеров «Октубре», вышедших между июнем 1933 г. и апрелем 1934 г., в отличие от Эмилио Прадоса^14* и Луиса Сернуды^15*, которые именно на страницах этого журнала заявили о своем вступлении в партию. Тем не менее подпись Федерико под антифашистским воззванием в информационном выпуске, анонсировавшем выход журнала, не оставляет места для сомнений: Гарсиа Лорка, с точки зрения правых, был «левым писателем», «революционером».

С октября 1933 по апрель 1934 г. Федерико находился в Буэнос-Айресе. Его пьесы шли там с огромным успехом, за которым с гордостью следили друзья и поклонники Лорки в Испании (и, разумеется, с завистью — его враги, а их тоже было немало). В середине апреля 1934 г., когда он вернулся в Испанию, Лорка, без сомнения, был самым знаменитым в Америке испанским поэтом и драматургом.

За шесть месяцев его отсутствия в Испании политическая напряженность в стране усугубилась. Ноябрьские выборы 1933 г. в Гранаде принесли победу правым, положение рабочих и крестьян заметно ухудшилось (в одной из последующих глав будет детально проанализирована политическая ситуация в Гранаде в канун франкистского мятежа). Федерико имел возможность оценить перемены в Гранаде за те дни, которые он провел там после возвращения из Буэнос-Айреса¹¹. Партия Хиля Роблеса^16* пыталась насадить в Испании фашизм. Так, почти одновременно с прибытием поэта в Гранаду там состоялся митинг молодежных организаций СЭДА^17* и «Аксьон Популар»^18*, на котором ораторы открыто восхищались Гитлером и Муссолини¹².

Мы уже говорили раньше, что у театра «Ла Баррака» с первых дней его существования было много врагов. Вернувшись в Испанию, Федерико столкнулся с тем, что критика, поощряемая пришедшими к власти правыми, усилилась, особенно со стороны Фаланги, образованной в октябре 1933 г. и слившейся с ХОНС^19* в феврале 1934 г. 5 июля мадридская «Ф. Е.», основной орган Фаланги, обвинила сотрудников театра «Ла Баррака» не только в растрате, но и в том, что они якобы ведут аморальный образ жизни, растлевают крестьян и внедряют «еврейский коммунизм». В этом документе явно отразились ненависть и зависть, нетерпимость и невежество, которые царили в то время в фалангистской среде.

Хотя в этой статье имя Гарсиа Лорки не было упомянуто, его она касалась больше, чем кого-либо другого, поскольку он был руководителем «Ла Барраки» и ему оказывал всяческое содействие лидер социалистов Фернандо де лос Риос, еврей по происхождению.

1 октября 1934 г. пал кабинет радикалов, лишенный поддержки СЭДА, которую она ему оказывала в течение десяти месяцев. Хиль Раблес, хотя он всегда настаивал на «сомнительности» парламентской формы правления, потребовал участия СЭДА в новом правительстве. Президент республики Алькала Самора вынужден был уступить и поручил Алехандро Леррусу формирование нового коалиционного правительства. СЭДА получила министерства сельского хозяйства, труда и юстиции. Легко было предвидеть враждебное отношение рабочего класса к этим переменам, тем более что, согласно замечанию Джексона, присутствие этой партии в правительстве «воспринималось и либералами из среднего класса, и революционной левой как насаждение фашизма в Испании»¹³.

Восстание астурийских горняков, разразившееся всего четыре дня спустя, 4 октября 1934 г., было прямым ответом на участие СЭДА в правительстве. Как известно, астурийское восстание было жестоко подавлено, многих его участников казнили, пытали, бросили в тюрьмы. Однако, так как правительство навязало прессе строгую цензуру, широкая публика подробностей о репрессиях не знала; они стали известны только в 1936 г., когда на выборах победил Народный Фронт. Но Гарсиа Лорка не мог не быть в курсе астурийских событий, так как его друг и «дорогой учитель» (согласно выражению самого поэта) Фернандо де лос Риос входил в состав парламентской комиссии, расследовавшей это дело.

Астурийское восстание совпало по времени с провозглашением «Эстат Катала»^20*, просуществовавшего всего десять часов. Мануэль Асанья^21*, прибывший в каталонскую столицу в конце сентября и собиравшийся вернуться в Мадрид 4 октября, стал невинной жертвой этого события. 7 октября он был арестован, так как власти исходили из того, что бывший премьер-министр замешан в провозглашении «Эстат Катала». Невиновность Асаньи была установлена Верховным судом лишь в апреле 1935 г.; со дня ареста и вплоть до этой даты правые не переставали клеветать на него. 14 ноября 1934 г. большая группа либерально настроенной и левой интеллигенции направила правительству протест против нетерпимого обращения, которому подвергался Асанья. Письмо это, которое не появилось тогда в прессе из-за цензуры и впервые было опубликовано в книге Асаньи «Мое восстание в Барселоне» (1935 г.), подписал и Гарсиа Лорка.

15 декабря 1934 г. газета «Эль Соль» напечатала очень важное интервью с Гарсиа Лоркой, в котором он прямо и открыто выражал свою солидарность с бедняками всего мира. Если принять во внимание царившую тогда в Испании напряженность, развитие фашизма внутри страны и за рубежом, репрессии, которым за несколько месяцев до того подверглись астурийские горняки, события в Барселоне, то слова поэта наполняются явным политическим значением, обретают характер определенной социальной ангажированности. Это громко прозвучавшее интервью было перепечатано в газете «Эль Дефенсор де Гранада» 21 числа того же месяца, а потому мы можем быть уверены, что мысли Гарсиа Лорки о социальной несправедливости стали известны и в его родном городе:

«Я так мало знаю, я почти ничего не знаю», — вспоминаются мне сейчас эти строки Пабло Неруды. И все же в этом мире я всегда буду на стороне тех, кто не имеет ничего и кому отказано даже в спокойствии, хотя они ничем не владеют. Мы, я говорю об интеллигентах, воспитанных в среде обеспеченных средних классов, призваны принести жертву. Давайте же решимся на нее. В мире схватились уже не человеческие, а космические силы. Передо мной кладут на весы исход этой борьбы: вот здесь — твое страдание и твоя жертва, а вот здесь — справедливость для всех, хотя она связана с тревогой перехода к будущему, которое мы предчувствуем, но не можем четко определить, — и я со всей силой опускаю свой кулак на вторую чашу весов»¹⁴.

29 декабря 1934 г. в мадридском театре «Эспаньол» состоялась премьера пьесы «Йерма», которую задолго до этого с нетерпением ожидала публика и критика. Зрительный зал был битком набит, в нем находились многие республиканские деятели. Перед поднятием занавеса в зале произошли беспорядки (правонастроенные молодчики выкрикивали оскорбления в адрес Асаньи и его подруги, замечательной актрисы Маргариты Ксиргу^22*, исполнявшей роль Йермы), но сами зрители установили спокойствие.

Премьера прошла с огромным успехом¹⁵, однако правые критики почти единодушно заклеймили пьесу как аморальную, богохульную, антикатолическую и мало реалистичную. В этом отношении показательна рецензия Хорхе де ла Куэвы, напечатанная в «Эль Дебате», самой влиятельной католической газете в стране, органе СЭДА, которая в тот период восхваляла режимы Гитлера и Муссолини. Некоторые фразы из статьи Хорхе де ла Куэвы были опущены из-за недостатка места, и потому его нападки оказались менее ожесточенными, чем того хотел критик. 3 января «Эль Дебате» уточняла:

«В рецензии на «Йерму» были опущены строки, в которых наш критик выражал свое возмущение пьесой, ее неприемлемым содержанием, аморальностью, безбожием, ложной пародией на легкое искусство и фальшивыми штампами, свойственными легкомысленным ремесленникам, и безответственностью, присущей любому бездельнику. Таковы отличительные черты этой жалкой поделки».

При чтении рецензий на «Йерму» становится ясным, что, с точки зрения правых, пьеса представляла собой резкую критику традиционной католической Испании, ее социального и семейного уклада. И можно не сомневаться в том, что успех спектакля (он оставался в репертуаре театра до 2 апреля 1935 г., выдержав более ста представлений¹⁶) лишь увеличил ненависть правых к Лорке.

С первых дней октября 1935 г. и в течение последующих месяцев испанская пресса постоянно публиковала подробные материалы о вторжении фашистской Италии в Абиссинию и о бесплодных попытках Великобритании и Лиги наций вступиться за эту страну, ставшую жертвой агрессии. Это был еще один пример империалистического наступления фашизма, и он подтвердил убеждение левых в том, что и Гитлер полон решимости приступить к подобной экспансии.

Само собой разумеется, что правое испанское правительство не собиралось выступать с критикой ни в адрес Италии, ни в адрес Германии. Более того, в октябре 1935 г. государственный прокурор Испании предъявил иск писателю Антонио Эспине за то, что он осмелился напечатать статью, в которой критиковал немецкого фюрера. Эспина был заключен в тюрьму на месяц и один день, и Гарсиа Лорка (в то время находившийся в Барселоне с Маргаритой Ксиргу) вместе с актрисой послал ему приглашение на банкет, устроенный коллегами и друзьями Эспины по случаю его выхода на свободу.

Незадолго до этих событий Гарсиа Лорка не раз заговаривал о путешествии в Италию, которое он собирался предпринять вместе с Маргаритой Ксиргу. Но 12 октября актриса публично заявила о том, что отменяет свою поездку в знак протеста против вторжения итальянцев в Абиссинию¹⁷. Гарсиа Лорка разделял ее точку зрения. 6 ноября 1935 г., во время своего недолгого наезда в Мадрид, он подписал второй антифашистский документ вместе с Антонио Мачадо, Фернандо де лос Риосом и другими выдающимися деятелями культуры. Кажется, «Диарио де Мадрид» оказалась единственной газетой, которая осмелилась сразу же, 9 ноября, опубликовать этот манифест.

До победы Народного Фронта в Испании оставалось немного времени. В декабре 1935 г. на родину после длительного путешествия по Америке и пребывания в Москве вернулись Рафаэль Альберти и Мария Тереса Леон. В течение двух месяцев, остававшихся до выборов, они оба развернули неустанную деятельность в пользу Народного Фронта. В конце избирательной кампании друзья решили устроить банкет в их честь.

9 февраля 1936 г. (последнее воскресенье перед выборами) было днем бурной политической активности. Трудно было бы выбрать более подходящий день для чествования Рафаэля Альберти и Марии Тересы Леон. Банкет превратился в очередной акт поддержки Народного Фронта. Подробное описание банкета было опубликовано в «Мундо Обреро» 11 февраля. Федерико, как явствует из репортажа в газете, не ограничился молчаливым присутствием¹⁸.

14 февраля, за два дня до выборов, Рафаэль Альберти и Мария Тереса Леон организовали в театре «Сарсуэла» вечер памяти выдающегося писателя Рамона дель Валье Инклана^23*, уроженца Галисии, который скончался в Сантьяго-де-Кампостела за сорок дней до этого. Это мероприятие, которое проходило под эгидой мадридского «Атенеума»^24* и имело несомненно республиканский характер, освещалось большинством мадридских газет. Программа делилась на две части. В первой Гарсиа Лорка после речи Марии Тересы Леон прочитал («с замечательной выразительностью», как писала «Ла Вос») пролог Рубена Дарио^25* к книге Валье Инклана «Голоса подвига» («Из страны мечтаний, сумерек и света...») и два сонета этого никарагуанского поэта, посвященных покойному писателю и его творчеству. Затем Луис Сернуда прочел «Пылающую Кастилию» Хуана Рамона Хименеса^26*, Франсиско Виги вспомнил несколько красочных случаев из жизни Валье Инклана, Элиса Риско выступила с речью (как и на банкете в честь Альберти и Марии Тересы Леон), призвав присутствовавших дарить народным библиотекам Мадрида книги, которые «насытят острый культурный голод пролетарской молодежи, после восьми — десяти часов работы ищущей в библиотеках отдыха телу и труда духу». В заключение первой части вечера Альберти прочитал несколько стихотворений Антонио Мачадо, который не смог присутствовать на этой встрече.

Во второй части публике впервые был показан фарс Валье Инклана «Рога Дона Фриолеро», поставленный труппой «Нуэва Эссена» под руководством Мануэля Фонтанальса. Если учесть, что эта пьеса до сих пор приводит в ярость военных, можно представить, каково было тогда ее воздействие на собравшихся в обстановке предвыборной горячки.

В отчете о банкете в честь Альберти и Марии Тересы Леон говорилось, что, как только манифест, зачитанный Гарсиа Лоркой, будет подписан, «Мундо Обреро»^27* опубликует его. Видимо, поэт прочитал текст, который появился в том же «Мундо Обреро» 15 февраля 1936 г., накануне выборов. Тот факт, что Федерико Гарсиа Лорка первым подписал этот манифест, служит еще одним бесспорным доказательством того, что он поддерживал Народный Фронт, выступал против правых кругов, которые на протяжении двух лет контролировали политические судьбы страны.

«Интеллигенция — с Народным Фронтом

Партии, разделяемые существенными принципиальными расхождениями, но объединенные делом защиты свободы и Республики, сумели сплотить свои благородные усилия в широком Народном Фронте. Мы, интеллектуалы, художники, представители свободных профессий, уклонились бы от своего долга в такой серьезной политической обстановке, если бы не выразили Своего отношения к столь важному событию. Мы все чувствуем себя обязанными открыто высказать, что наши симпатии и надежды на стороне тех, кто, несомненно выражая устремления большинства испанского народа, выступает за свободный и демократический режим, отсутствие которого так плачевно отразилось на жизни Испании в последние два года.

Не каждый в отдельности, а как коллективные выразители воли испанской интеллигенции мы подтверждаем нашу приверженность Народному Фронту, ибо считаем, что свободу следует уважать, что уровень жизни наших граждан должен стать более высоким, а культуре надлежит проникнуть в самые широкие слои народа.

Федерико Гарсиа Лорка, поэт; Рафаэль Альберти, поэт; Луис Аламинос, инспектор школ первой ступени; Хосе Навас Гарсиа, музыкант; Хосе Домингос Лукас, врач; Серафин Ленарес, учитель начальной школы; Кайэтано Л. Трескастро, журналист; Луис Торребланка, художник; Антонио Рамос Акоста, врач; Энрике Ребольедо, врач; Антонио Мартинес Вирель, художник; Доминго Фернандес Баррейро, журналист; Рафаэль Вердьер, директор школы второй ступени; Луис Санчес Асенсио, врач; Э. Баэса Медина, адвокат; Висенте Сармиенто, врач; Франсиско Мартин Лоди, учитель; Франсиско Салас, учитель; Эмилио Прадос, писатель; Гонсало Санчес Васкес, студент; Франсиско Саваль, фармацевт; Энрике Санин, график; Мария Тереса Леон, писательница...» (И далее до трехсот подписей.)

Семья поэта тоже поддерживала Народный Фронт. Незадолго до выборов аргентинский журналист Пабло Суэро, с которым Федерико познакомился в Буэнос-Айресе, посетил родителей поэта в их мадридской квартире на улице Алькала (дом № 96, ныне — № 102). По возвращении на родину Суэро вспоминал, что атмосфера в их доме была проникнута «христианским социализмом»:

«В доме Федерико все были сторонниками Асаньи, а Фернандо де лос Риос, живший по соседству¹⁹, был одним из самых почитаемых друзей семьи Гарсиа Лорки. Родители Федерико — люди зажиточные, они владеют небольшой усадьбой под Гранадой. Тем не менее они были на стороне испанского народа, угнетены его бедностью, жаждут прихода «христианского социализма». В окрестностях Гранады их обожают за доброту и милосердие. На Федерико они смотрят с трогательной нежностью, а он отвечает им большой любовью. О своих братьях и сестрах, о родителях и племянниках он говорит с глубокой проникновенностью. Я был у них накануне выборов, и мать Федерико, женщина с сильным характером, говорила мне:

— Если мы не победим, нам придется распрощаться с Испанией! Нас вышвырнут из страны, если только не убьют!»²⁰

Вскоре после победы Народного Фронта в прессе был опубликован манифест Всемирного союза мира, который был подписан в Мадриде в начале февраля. Манифест был напечатан в «Эль Соль» 23 февраля. В длинном перечне подписавшихся мы вновь встречаем имя Гарсиа Лорки.

В конце марта 1936 г. в Испанию пришло известие о том, что диктатор Жетулио Варгас^28* бросил в тюрьму вместе с тысячами трудящихся Луиса Карлоса Престеса^29*, лидера бразильских коммунистов, которому угрожал расстрел.

МОПР^30*, испанская секция которого подвергалась жестоким преследованиям с 1934 г. до прихода к власти Народного Фронта, тут же решила организовать митинг солидарности с Престесом в мадридском Народном доме^31*. Федерико (напоминаем, что он был самым известным в Латинской Америке испанским поэтом и драматургом) попросили участвовать в митинге и в течение нескольких дней объявляли о его предстоящем выступлении. Митинг состоялся в субботу 28 марта, а на следующий день газета «Эль Сосиалиста» поместила подробный отчет о нем.

Хотя Мария Тереса Леон²¹ и Эстебан Вега много лет спустя вспоминали, что на этом волнующем политическом собрании Федерико читал стихотворения из «Поэта в Нью-Йорке», к сожалению, мы не знаем, какие именно. По словам Веги, гранадский поэт прочитал также свой знаменитый «Романс об испанской жандармерии», который в тех обстоятельствах собравшиеся на митинге должны были принять с восторгом. Вспоминая о том, как Федерико читал свои стихи в тот вечер, Вега цитирует слова Альберти о декламаторском даре поэта («подобный электрическому разряду ток симпатии, колдовство, магия, против которой невозможно устоять» окутывающая и пленяющая слушателей»²²), а затем продолжает:

«Митинг завершился принятием следующей телеграммы президенту Кубы Мигелю Мариано Гомесу: «От имени общества «Друзья Латинской Америки» просим предоставить, как обещали, свободу трем тысячам борцов против империализма, независимо от их партийной или классовой принадлежности». Во второй телеграмме, направленной Жетулио Варгасу в Бразилию, содержалась просьба освободить Луиса Карлоса Престеса, который был болен и чья жизнь находилась под серьезной угрозой. Под обеими телеграммами среди других подписей была и подпись Федерико»²³.

Через три дня после митинга, антифашистский и антиимпериалистический характер которого очевиден (сохранилась интересная, хотя и плохого качества фотография, опубликованная в «Мундо Обреро», на которой запечатлен декламирующий Федерико с выразительно воздетыми руками), появился новый манифест, под которым среди других подписался и Лорка. Он был напечатан 31 марта 1936 г. в «Мундо Обреро».

1 апреля 1936 г. мадридская «Ла Вос» опубликовала этот манифест левой интеллигенции в несколько сокращенном виде²⁴, а 5 апреля та же газета поместила большое и обстоятельное интервью, которое Федерико дал Фелипе Моралесу. Эволюция общественного сознания поэта и его понимания ответственности художника в тот драматический для страны момент особенно наглядно прослеживается в этом интервью, особенно в приводимом ниже отрывке, который часто цитируют в работах о Лорке:

«Сейчас я работаю над новой пьесой. Она будет не похожа на предыдущие. Это произведение, в котором я ничего не придумываю, ни единой строчки, потому что сейчас на волю вырвались и носятся повсюду правда и ложь, голод и поэзия. Образы эти сами собой вырастают и на моих страницах. В центре пьесы — важная религиозная и социально-экономическая проблема. Мир как бы остановился перед голодом, от которого страда ют народы. Пока сохраняется экономическое неравенство, мир не способен мыслить. Вот что я вижу. По берегу реки идут два человека. Один — богач, другой — бедняк. У одного полное брюхо, а другой зевает от голода... Богач говорит: «О, какая красивая лодочка на воде! Смотрите, смотрите, какая лилия цветет на берегу!» А бедняк твердит: «Я голоден, я ничего не вижу. Я голоден, я очень голоден». Это естественно. В тот день, когда исчезнет голод, в мире произойдет такой взрыв духовной энергии, какого не знало Человечество. Люди даже представить не могут, какую радость принесет Великая Революция, когда она свершится. Не правда ли, я говорю, как настоящий социалист?»²⁵

Хотя общество «Друзья Латинской Америки» возникло сразу же после одного из собраний в мадридском Народном доме в конце марта, до последних чисел следующего месяца его деятельность, судя по всему, не получала отражения в прессе. 30 апреля «Ла Вос» опубликовала письмо, под которым мы снова среди подписей левонастроенных друзей поэта видим и имя Лорки, «аполитичного поэта».

Многие друзья Федерико — среди них Эстебан Вега, Альберти, Мария Тереса Леон — были активистами МОПР. Мария Тереса Леон руководила журналом этой организации «Айуда!» («Помоги!»). Вполне вероятно, именно она попросила Федерико написать что-нибудь в номер, посвященный Первому мая 1936 г., Дню трудящихся. Как бы то ни было, на одной из его страниц были опубликованы приветствия испанским рабочим от Альберти, Эдуардо Ортеги-и-Гассета, Хулио Альвареса дель Вайо^32*, Хосе Диаса^33* и Гарсиа Лорки. Поэт писал: «Тепло и с воодушевлением приветствую трудящихся Испании, которых Первое мая сплотило стремлением к более справедливому и более сплоченному обществу»²⁶.

Федерико, выступавший против репрессий, которым рабочие подвергались в странах Латинской Америки, не мог оставаться равнодушным к тому, что происходило в соседней Португалии, где правил фашистский режим. И потому нас не может удивить его подпись под документом, опубликованным в «Эль Сосиалиста» 6 мая 1936 г.

Несколько дней спустя после появления в печати этого письма, в котором Лорка снова выступает в защиту жертв фашизма, в Испанию приехали мать и сестра Луиса Карлоса Престеса. В мае были организованы многочисленные митинги в поддержку Престеса и других жертв американских диктаторов. Федерико, который с самого начала, как мы видели, объявил о своей солидарности с Престесом, не колеблясь подписывал все новые манифесты и письма, требуя освобождения лидера бразильских коммунистов и его товарищей.

21 мая в «Эральдо де Мадрид» появилось другое письмо «Друзей Латинской Америки», в котором они выражали свое неприятие фашизма и безусловную поддержку Республике, «вновь завоеванной самопожертвованием народа», то есть безусловную поддержку Народному Фронту. Первым под этим текстом снова подписался «аполитичный» Лорка.

В мае 1936 г., столь насыщенном политическими событиями, когда республиканские газеты ежедневно сообщали о зверствах итальянских агрессоров в Абиссинии, о преследованиях немецких евреев нацистами и о росте рядов испанских фашистов, в Мадрид в качестве представителей французского Народного Фронта приехали три известных писателя из соседней страны. Это были Андре Мальро^34*, драматург Анри-Рене Ленорман^35*, испанист (и друг Федерико) Жан Кассу^36*. Это была неделя бурной политической и интеллектуальной деятельности (лекции Мальро и Кассу в «Атенеуме», постановка пьесы «Азия» Ленормана в театре «Эспаньол», многочисленные интервью в прессе), которая завершилась 22 мая большим банкетом в ресторане «Лукис» в здании «Мадрид-Париж». Приглашение на банкет, подписанное представительной группой испанских интеллигентов, в том числе и Лоркой, было опубликовано 20 мая в «Эль Соль».

Эта встреча, на которой присутствовало более двухсот человек, в том числе и несколько министров, носила ярко выраженный левый характер, хотя многие из участников банкета не были политическими деятелями. Более того, Америко Кастро^37* прочел по-французски несколько страниц специально для того, чтобы объяснить, почему многие «интеллектуалы, не принадлежащие ни к одной политической партии, присутствуют на этом чествовании». Все они, как члены партий, так и независимые, были, однако, едины во мнении, что фашизм представляет угрозу для всего мира. Жан Кассу заявил, что «Испания и Франция — две западные цивилизации, которые должны противостоять наступлению фашистского варварства». В начале и в конце банкета оркестр играл «Марсельезу», «Гимн Риего»^38* и «Интернационал». Во время исполнения последнего гимна, как отмечала печать, «многие поднимали руку со сжатым кулаком»²⁷.

Гарсиа Лорка, присутствовавший на банкете, не выступал — возможно, потому, что, как он полагал, Америко Кастро высказался исчерпывающе. Иначе, однако, расценил его молчание Гильермо де Торре в книге «Триптих о самопожертвовании» (отрывок из которой приведен Хосе Луисом Вила-Сан-Хуаном не полностью и содержит неточности)²⁸:

«Федерико никогда и ни в малейшей степени не занимался политикой. Более того, и мы утверждаем это, он не имел отношения к тому, что порою его имя и творчество использовались как политическое знамя, как это было, например, в случае с премьерой «Иермы». Он также избегал участвовать в политических мероприятиях, даже если они носили литературный характер. Так, я сам был свидетелем тому, что он наотрез отказался говорить или читать что-нибудь на банкете, устроенном в честь парижских писателей, проездом посетивших Мадрид, которых чествовали не столько как писателей, сколько как представителей французского Народного Фронта. Если его друзья были либералами, если среда, в которой он вращался, была республиканской и даже левореспубликанской, это происходило потому, что в этом лагере оказались его давние товарищи и к нему же принадлежали почитатели его таланта. И все же он никогда не помышлял о вступлении в какую бы то ни было партию или о том, чтобы подписаться под какой-нибудь политической программой»²⁹.

С учетом приведенных выше фактов и текстов, подписанных Гарсиа Лоркой — а никто его к этому не принуждал (в том числе и приглашение на банкет в честь «нескольких парижских писателей», якобы «проездом посетивших Мадрид»!), — к утверждениям Гильермо де Торре следует относиться весьма скептически. Тесная связь поэта с Народным Фронтом выше показана с обилием доказательств (которых нет у Гильермо де Торре), хотя это и не означает, что Лорка каждый день выступал с публичными протестами против фашизма или непрестанно читал свои стихи на политических митингах.

И более того, создается впечатление, что примерно к концу мая 1936 г. Лорка начал уставать от давления, которое на него оказывали или пытались оказать некоторые его друзья, с тем чтобы он вступил в какую-нибудь левую партию или заявил о своем согласии с марксизмом.

Во-первых, у нас есть необычное свидетельство Хуана Рамона Хименеса. 28 мая он сообщил Хуану Герреро («консулу поэзии», по словам Федерико), что Исабель Гарсиа Лорка сказала ему, будто «Федерико надоела группа, возглавляемая Пабло Нерудой, он не хочет иметь с ними ничего общего и собирается уехать в Гранаду, чтобы его оставили в покое»³⁰.

Кроме того, недавно стали известны некоторые обстоятельства, связанные с интервью, которое Лорка дал карикатуристу Багарии. В этом интервью, опубликованном в мадридской «Эль Соль» 10 июня 1936 г., поэт отвергал идею искусства для искусства, снова заявил о своей солидарности с рабочим классом, испытывающим гнет и страдания, выступил в защиту искусства, пронизанного социальным пафосом.

«Ни один настоящий человек уже не верит в эту чепуху о чистом искусстве, об искусстве для искусства.

В эти драматические для мира дни художник должен плакать и смеяться вместе со своим народом. Надо отбросить в сторону букет водяных лилий и погрузиться по пояс в грязь, чтобы помочь другим собирать цветы и любоваться ими. Я, например, испытываю настоящую жажду общения с другими. Именно поэтому я постучался в двери театра и театру отдаю все свои силы и способности».

Потом в ответ на вопрос Багарии, как он расценивает взятие Гранады в 1491 г. Фердинандом и Изабеллой, поэт уверенно сказал:

«Это было ужасну, хотя в школах и утверждают обратное. Погибли изумительные цивилизация, поэзия, астрономия, архитектура, тонкость чувств, единственные в своем роде в то время. А Гранада превратилась в бедный и запуганный город, в котором сейчас копошится и поднимает голову самая бездарная и злобная в Испании буржуазия»³¹.

Произнося эти слова, поэт бросал вызов не только расхожим мифам почитателей «старины» консервативного толка, но и тому социальному классу Гранады, который вскоре его убьет. Конечно же, «Эль Соль» читали в Гранаде, и интервью Лорки должно было тотчас стать известным в этом городе, как и антифашистские манифесты, которые Лорка подписывал до этого. Гранада поэта в отличие от Гранады дворца Карла Пятого (или особняков крупных банкиров) была скрытой, потаенной, не существующей уже Гранадой, которую разрушили католические Фердинанд и Изабелла. «Я думаю, — говорил Лорка, — что поскольку я из Гранады, то не могу не сострадать преследуемым: цыганам, неграм, евреям... морискам^39* — ведь в жилах каждого из нас течет и их кровь»³².

После вопроса о крушении арабской культуры в Гранаде Багария перевел разговор на более современные темы.

Недавно опубликованное письмо Федерико к его другу Адольфо Саласару по поводу этого интервью показывает, что, хотя поэт полностью поддержал цели Народного Фронта и отверг ложный патриотизм испанских националистов, он отдавал себе полный отчет в том, что о своих политических взглядах следует высказываться с большой осторожностью. Из письма к Саласару следует, что Багария задал Лорке также прямой вопрос о фашизме и коммунизме и поэт, ответивший на вопрос письменно, стал беспокоиться о том, к каким последствиям это может привести. Саласара, который, как и Багария, был постоянным сотрудником «Эль Соль», он просил оказать такую услугу:

«Мне бы хотелось, чтобы ты, если сможешь, причем так, чтобы Багария этого не заметил, изъял бы вопрос и ответ, которые написаны от руки на отдельной странице, страница 7 (bis), потому что это дополнение к интервью; это вопрос о фашизме и коммунизме, опубликование которого в настоящий момент мне кажется лишним, тем более что ответ на вопрос вытекает из всего сказанного выше»³³.

Мы полагаем, Марио Эрнандес совершенно справедливо утверждает, что, изымая из интервью ответ на вопрос Багарии (в котором он, несомненно, высказался в пользу левых), Гарсиа Лорка, верный своему принципу полной независимости, хотел избежать впечатления, будто он придерживается конкретной политической программы. А отмечая, что «ответ на вопрос вытекает из всего сказанного выше», поэт, вероятно, имел в виду свои высказывания по поводу искусства для искусства и испанского национализма, которые достаточно ясно выражали его политические и общественные симпатии.

Заключая эту главу, хотим подчеркнуть, что, по нашему мнению, политическая позиция Лорки была близка к социализму либерального толка. Происходя из состоятельной семьи и сознавая те большие преимущества, которые давало ему материальное благополучие, Федерико, уже в первых своих произведениях (Impresiones y paisajes, El maleficio de la mariposa, Libro de poemas) выступавший на стороне жертв социальной несправедливости, по меньшей мере не мог не быть человеком левых взглядов, врагом фашизма и, конечно, убежденным сторонником Народного Фронта. Однако все это вполне согласуется с тем, что он не вступил ни в одну политическую партию и выказывал полнейшее равнодушие к механизму политической жизни (трудно было бы, например, представить себе Лорку членом какой-нибудь парламентской комиссии)³⁴. Мы считаем, одним словом, что Федерико Гарсиа Лорка мог бы поставить свою подпись под следующими словами Антонио Мачадо, вместе с которым он подписал несколько манифестов:

«Если говорить о теориях, я не марксист, никогда им не был и, вероятно, никогда не буду. Мое мировоззрение развивалось не по пути, идущему от Гегеля к Карлу Марксу. Может быть, потому, что я слишком романтичен, или же потому, что на меня оказало чрезмерное влияние мое идеалистическое образование, но у меня не вызывает особых симпатий главная идея марксизма: я не могу поверить, что экономический фактор, важность которого я признаю, является самым существенным в человеческой жизни, бытии и главным движителем истории. Я, однако, ясно вижу, что Социализм, поскольку он представляет форму сосуществования людей, основанную на труде, на предоставлении всем равных возможностей, чтобы трудиться, и на ликвидации классовых привилегий, является необходимым этапом на пути к справедливости; я ясно вижу, что это великая задача человечества в нашу эпоху, и все мы тем или иным образом должны внести свой вклад в ее решение»³⁵.

Примечания

1. José Luis Vila-San-Juan. García Lorca, asesinado: toda la verdad, Planeta, Barcelona, 1975, p. 234 (далее: Vila-San-Juan. Op. cit., ...).

2. Federico García Lorca. Lectura titulada «Un poeta en Nueva York», pronunciada en Madrid el 16 de marzo 1932, en «Obras completas», 2 vols., Aguilar, Madrid, 1977, I, p. 1124—1134; la cita eu p. 1126.

3. Кубинский поэт и критик Хосе Мария Чакон-и-Кальво^40*.

4. El Curioso Pareanchin (псевдоним Эмилио Роига де Леучсенринга^41*. Habladurías. Federico García Lorca, poeta ipotrocasmo. Carteles. La Habana, XV, № 17 (27 abril 1930), p. 30 y 46—47; la cita en p. 30. Выражаю благодарность моему другу Эутимио Мартину, предоставившему мне копию этой труднодоступной статьи.

5. Интервью Гарсиа Лорки, данное им Хосе Марии Салаверрии: «El carro de la farándula». La Vanguardia Barcelona. (1 diciembre 1932), en «Obras Completas», II, p. 945—948; la cita en la p. 947.

6. Luis Sáenz de la Calzada. La Barraca. Teatro universitario. Revista de Occidente. Madrid, 1976, p. 125.

7. Ibid., p. 43.

8. Ibid.

9. Gabriel Jackson. La República española y la guerra civil, 1976, p. 125.

10. Перевод Л. Цывьяна.

11. «El Defensor de Granada» (далее: «Defensor»), 23 abril 1934, p. 3. Эта газета опубликовала заметку «Гарсиа Лорка в Гранаде»: «Из Америки в Гранаду вернулся гражданин нашего города, великий поэт Гарсиа Лорка. Автор «Кровавой свадьбы» совершил триумфальное путешествие. В Буэнос-Айресе, где с громким успехом шли все его пьесы, он изнемогал от многочисленных чествований, которые устраивали в его честь публика и критика. Гарсиа Лорка теперь признан в Америке самым выдающимся современным испанским лириком. Вернулся он полный впечатлений и признательности. Добро пожаловать в родной город!»

12. «Un mitin de la Juventud de Acción Popular». — «Defensor», 17 abril 1934, p. 1.

13. G. Jackson. Op. cit., p. 142—144; la cita en p. 144.

14. Entrevista de García Lorca con Alardo Prats, titulada «Los artistas en el ambiente de nuestro tiempo. El poeta Federico García Lorca espera para el teatro la llegada de luz de arriba, del paraiso...». «El Sol», Madrid (15 diciembre 1934) en «Obras Completas», II, p. 1032—1037; la cita en p. 1036.

15. В Гранаде друзья и почитатели поэта встретили весть о его триумфе с радостью. См. «Defensor», 30 diciembre 1934: «Премьера нового произведения Гарсиа Лорки прошла с небывалым успехом».

16. О премьере «Йермы» и отзывах на нее критиков см.: Marcelle Auclair. Vida у muerte de García Lorca. Era, México, 1968, p. 284—293; Francisco Olmos García. Yerma y la lucha de la mujer española; Tiempo de Historia, Madrid, № 29 (abril 1977), p. 80—89.

17. Marie Laffranque. Bases cronológicas para el estudio de Federico García Lorca en: Federico García Lorca, edition de Ildefonso-Manuel Gil, Taurus, Madrid, 1973, p. 411—459; la referencia en p. 452.

18. Лорка выступил с трибуны собрания с приветствием в адрес Р. Альберти и М.Т. Леон, а также зачитал текст манифеста испанской интеллигенции. — Прим. ред.

19. Это неточность. По словам Лауры де лос Риос, дочери Фернандо де лос Риоса, он жил тогда на улице Диего-де-Леон, дом № 25.

20. Pablo Suero. Los ultimos días con Federico García Lorca. El hogar del poeta. España levanta el puño, Noticias Gráficas, Buenos Aires, 1936. Citamos del artículo de Eutimio Martín. Un testimomo olvidado sobre García Lorca en el libro España levanta el puño, de Pablo Suero. Frece de Nieve, Madrid, 2^a epoca. № 3 (mayo 1977), p. 74—88; la cita en p. 88.

21. María Teresa Léon. Doña Vicenta y su hijo. «El Nacional», Caracas, (14 mayo 1959) y Memoria de la melancolía. Losada, Buenos Aires, 1970, p. 198—200.

22. Rafael Alberti. Imagen primera de..., Losada, Buenos Aires, 1945, p. 15—31.

23. Esteban Vega. Federico García Lorca en el XX aniversario de su muerte. «Novedades», México (16 septiembre 1956).

24. «Los escritores y artistas españoles piden la libertad de Luis Carlos Prestes». «La Voz», 1 abril 1936, p. 2.

25. Интервью, данное Гарсиа Лоркой Фелипе Моралесу — «Conversaciones literarias. Al habla con Federico García Lorca», «La Voz» Madrid, 7 abril 1936, en «Obras Completas», v. II, p. 1076—1081; la cita en p. 1079—1080.

26. ¡Ayuda! Madrid, 1 mayo 1936, p. 5.

27. «La Libertad», 23 mayo 1936, p. 9; «Claridad», 23 mayo 1936, p. 5.

28. Vila-San-Juan. Op. cit., p. 233.

29. Guillermo de Torre. Tríptico de sacrificio. Losada, Buenos Aires, 1960, p. 69—71. Как утверждается на с. 77 книги, эта статья де Торре относится к 1938 г.

30. Juan Guerrero Ruiz. Juan Ramon de viva voz. Insula, Madrid, 1961, p. 466. Но Исабель Гарсиа Лорка в разговоре с нами утверждала, что ничего подобного не говорила. Она сказала, что «Федерико всегда был в наилучших отношениях с Нерудой» (магнитофонная запись беседы, сделанная 14 ноября 1978 г.).

31. Entrevista de García Lorca con Bagaría, titulada «Diálogos de un caricaturista salvaje. Federico García Lorca habla sobre la riqueza poética y vital mayor de España. Reivindicación intelectual del toreo. Las diferencias del cante gitano y del flamenco. El arte por el arte y el arte por el pueblo»; «El Sol.», 10 junio 1936, en «Obras Completas», v. II, p. 1082—1087; las citas en p. 1083, 1085.

32. Entrevista del poeta con Rodolfo Gil Benumeya, titulada «Estampa de García Lorca», «La Gaceta Literaria», Madrid, 15 enero 1931, en «Obras Completas», v. II, p. 933—941; la cita en p. 939.

33. Письмо поэта Адольфо Саласару воспроизведено Марио Эрнандесом в специальном, посвященном Гарсиа Лорке, номере журнала «Trece de Nieve», Madrid. 2^a éroca, № 1—2 (diciembre 1976), p. 51 en «Obras Completas», v. II, p. 1187.

34. Об отражении социальных взглядов Лорки см. несомненно лучшую работу на эту тему, глубокое и лаконичное исследование замечательной испанистки: Marie Laffranque. Puertas abiertas y cerradas en la poesía y el teatro de García Lorca, en Federico García Lorca, edicion Ildefonso-Manuel Gil, p. 249—269. См. также статью: J. Lechner. El compromiso en la poesía española del siglo XX, Universidad de Leyden, 1968, v. I, p. 77—79.

35. Цит. по: José María Valverde. Antonio Machado, S glo XXI. Madrid, 1975, p. 291—292.

Комментарии

*. Хосе Луис Вила Сан-Хуан — испанский журналист (1926), занимавшийся расследованием обстоятельств гибели Ф.Г. Лорки. В 1975 г. опубликовал в барселонском издательстве «Планета» книгу «Убийство Гарсиа Лорки: вся правда», получившую премию «Эспехо де Эспанья» за тот же год.

**. Эдгар Невиль — испанский драматург и автор сценариев для кинематографа (1889—1967). Во время гражданской войны был на стороне мятежников, в 30-х годах поддерживал дружеские отношения с Лоркой.

***. Дамасо Алонсо — видный испанский поэт, крупный ученый-филолог (1898). Президент Испанской королевской академии языка с 1968 по 1982 г., почетный член многих иностранных академий и университетов. Был дружен с Лоркой.

****. «Испания Фердинанда и Изабеллы» — в конце XV века королева Исабель из Кастилии и Фернандо из Арагона, вступив в брачный союз, образовали сильное испанское государство, завершили освобождение страны от арабского владычества взятием Гранады в 1492 г. В последующем «католические короли», как их назвали, стали символом сильной, единой и католической Испании, при которых стала создаваться империя, — Испании, противопоставляемой реакцией республиканским и либеральным идеям. Одним из лозунгов франкистов, в частности, стало возвращение к «имперской», сильной своим католическим духом Испании.

5*. Черное двухлетие — в 1933 г. на выборах в кортесы из-за разобщенности левых партий и отказа анархо-синдикалистов участвовать в голосовании победу одержали правые и правоцентристские силы. Они стали «ревизовать» прогрессивные реформы, которые до этого робко пыталась осуществить Республика. Затем в состав правительства была введена реакционная партия СЭДА, что вызвало мощное народное движение протеста (включая вооруженное восстание в Астурии в октябре 1934 г.), против которого были пущены в ход репрессии. Этот период господства реакции при Республике завершился в феврале 1936 г., когда левые силы, объединившись в Народный Фронт, разгромили правых на выборах.

6*. Мигель Примо де Ривера — испанский генерал (1870—1930), в ответ на подъем народного движения в стране установил с согласия короля Альфонса XIII военную диктатуру, длившуюся с 1923 по 1930 г.

7*. Хосе Ортега-и-Гассет — всемирно известный испанский философ и публицист (1883—1955), автор книги «Восстание масс» и др.

8*. Фернандо де лос Риос — видный испанский политик (1879—1949), член руководства Испанской социалистической рабочей партии (ИСРП). В годы Республики занимал ряд министерских постов (просвещения, юстиции, внутренних дел), во время гражданской войны был послом в Париже и Вашингтоне, позже — министром иностранных дел республиканского правительства в изгнании. Умер в эмиграции в Нью-Йорке. В 20-е годы был преподавателем в университете Гранады. С тех пор был дружен с Лоркой, несмотря на разницу в возрасте.

9*. Хавьер Абриль — перуанский поэт и критик (1905), исследователь творчества замечательного перуанского поэта-коммуниста Сесара Вальехо, специалист по латиноамериканской и испанской поэзии.

10*. Андре Жид — французский писатель и эссеист (1869—1951), в 30-е годы выступавший против фашизма и придерживавшийся леволиберальных убеждений. Лауреат Нобелевской премии по литературе за 1947 г.

11*. Уольдо Фрэнк — американский писатель, философ и публицист (1889—1967), придерживавшийся либерально-прогрессивных убеждений. Много внимания уделял культурфилософским вопросам, связанным с Испанией и странами Латинской Америки.

12*. Мария Тереса Леон — видная испанская писательница и публицистка, принимала вместе со своим мужем Рафаэлем Альберти активное участие в литературно-художественной и общественно-политической жизни Испании, выступая с прогрессивных и антифашистских позиций.

13*. Рафаэль Альберти — выдающийся испанский поэт (1902), активный участник борьбы с фашизмом в Испании, член ЦК КПИ, лауреат Международной Ленинской премии за мир и дружбу между народами (1965), кавалер ордена Дружбы народов (1982).

14*. Эмилио Прадос — испанский поэт-коммунист (1899—1963), после гражданской войны эмигрировал в Мексику.

15*. Луис Сернуда — испанский поэт-коммунист (1902—1963), после гражданской войны эмигрировал в Мексику.

16*. Хосе Мария Хиль Роблес — испанский политический деятель (1898) крайне реакционного толка. Юрист по образованию, после свержения монархии в 1931 г. активно включился в политику, став выразителем интересов консервативных сил, выступавших против Республики. Во время «черного «двухлетия» был главным застрельщиком реакции. В идеологическом плане выступал с правокатолических позиций. Занимал пост военного министра, при котором было подавлено (при участии Франко) восстание в Астурии. Поддержал мятежников, но был отстранен от участия в политической жизни при Франко. Занялся адвокатской практикой и литературным трудом и даже перешел в оппозицию режиму, в 70-х годах пытался создать социал-христианскую партию.

17*. СЭДА (Испанская конфедерация автономных правых) — политическая партия, созданная Хилем Роблесом в 1933 г., ядром которой стала партия «Аксьон Популар». Сыграла активную роль в период «черного двухлетия» в качестве выразительницы интересов правых и консервативных сил. В начале гражданской войны партия фактически развалилась, а члены ее вошли в другие партии и группировки.

18*. «Аксьон Популар» — правокатолическая партия, основанная в апреле 1931 г., сразу же после свержения монархии Анхелем Эррера Ориа — председателем Испанского филиала всемирной организации «Аксьон Католика» с центром в Ватикане. До 1932 г. носила название «Аксьон Насьональ». В 1931 г. пост А. Эррера Ориа занял Х.-М. Хиль Роблес. Два года спустя «Аксьон Популар», объединившись с другими организациями, образовала партию СЭДА. Однако она продолжала существовать внутри этой партии и даже имела свои филиалы: молодежный, рабочий и т. д.

19*. ХОНС (Хунта национал-синдикалистского наступления) — политическая группа фашистского характера. Создана в 1931 г. группой молодежи, которую привлекал режим Муссолини, во главе с Рамиро Ледесмой Рамосом. В марте 1934 г. объединилась с Фалангой, которая стала с того момента называться Испанская фаланга и ХОНС.

20*. «Эстат Катала» (Каталонское государство) — партия, выступавшая за признание автономии Каталонии. В данном случае автор имеет в виду восстание, сопровождавшееся провозглашением «Каталонского государства в рамках Испанской федеративной республики». Как и восстание в Астурии, оно началось в октябре 1934 г. в ответ на вход партии СЭДА в правительство. Восстание было жестоко подавлено по приказу из Мадрида, обвинившего каталонцев в «сепаратизме».

21*. Мануэль Асанья — видный испанский политический и общественный деятель (1880—1940). Один из признанных лидеров республиканского движения, приведшего к свержению монархии. В 1932—1933 гг., а также в 1936 г. — глава испанского правительства. В 1936—1939 гг. — президент Испанской Республики. Один из руководителей партии «Аксьон Републикана», позже партии «Искьерда Републикана», которые выражали интересы либерально настроенной левой интеллигенции и мелкой буржуазии.

22*. Маргарита Ксиргу — знаменитая испанская драматическая актриса (1888—1969). Играла в пьесах Лорки и была дружна с ним. После гражданской войны эмигрировала, с огромным успехом выступала на сценах театров стран Латинской Америки, была руководителем театральных трупп и школ драматического искусства.

23*. Рамон дель Валье Инклан — видный испанский писатель (1869—1936), автор романов и повестей, в которых в острой памфлетно-сатирической форме обличал испанскую реакцию.

24*. Атенеум — имеется в виду одноименный культурный центр в Мадриде, созданный в начале XIX века, вокруг которого группировались виднейшие литературные и научные деятели прогрессивного направления.

25*. Рубен Дарио — выдающийся никарагуанский поэт (1867—1916), для творчества которого характерны гражданская позиция и неустанные поиски в области формы. Оказал большое влияние на всю испаноязычную поэзию своей эпохи.

26*. Хуан Рамон Хименес — выдающийся испанский поэт (1881—1958). Его поэзия оказала заметное влияние на поэтов-современников. Лауреат Нобелевской премии по литературе за 1956 г. После гражданской войны эмигрировал из Испании, умер в изгнании в Пуэрто-Рико.

27*. «Мундо Обреро» — газета, центральный орган Коммунистической партии Испании, основана в 1931 г.

28*. Жетулио Варгас — бразильский государственный и политический деятель (1883—1954). С 1930 по 1945 г. был главой правительства и президентом Бразилии; президент в 1951—1954 гг Политика его отличалась противоречивым характером: с одной стороны, он выступал с антиимпериалистических позиций и проводил социальные реформы, с другой — жестоко подавлял рабочее движение (особенно в 30-е годы).

29*. Луис Карлос Престес (1898) — деятель бразильского и международного рабочего и коммунистического движения. На протяжении многих лет был руководителем Бразильской коммунистической партии. После поражения восстания против диктатуры Ж. Варгаса был арестован и брошен в тюрьму, в которой находился с 1936 по 1945 г.

30*. МОПР (Международная организация помощи борцам революции) — создана в 1922 г. для оказания помощи жертвам реакции и фашизма. В международном масштабе действовала до второй мировой войны; секция МОПР в СССР существовала до 1947 г.

31*. Народный дом — организации, созданные еще в XIX веке рабочими партиями и профсоюзами Испании по всей стране. В годы Народного Фронта в них была сосредоточена политическая и культурная деятельность левых сил.

32*. Хулио Альварес дель Вайо — испанский политический и государственный деятель (1891—1975), занимал посты министра иностранных дел Испании в 1936—1937 н в 1938—1939 гг. Один из лидеров левого крыла ИСРП.

33*. Хосе Диас — деятель испанского и международного рабочего движения (1895—1942). Генеральный секретарь КПИ с 1932 г. Сыграл видную роль в организации Народного Фронта и в оказании отпора фашизму в годы гражданской войны в Испании.

34*. Андре Мальро — французский писатель и государственный деятель (1901—1976). В 30-е годы принимал активное участие в антифашистском движении, оказывал помощь испанским республиканцам в борьбе против франкизма. Позже участвовал во французском Сопротивлении, был сторонником генерала де Голля, занимал при нем пост министра культуры.

35*. Анри Рене Ленорман — французский драматург и писатель (1882—1951). В своих произведениях разоблачал упадок и разложение буржуазного общества, выступал против фашизма.

36*. Жан Кассу — французский писатель, литературовед и искусствовед (1897). Специализировался, в частности, на испанской литературе и искусстве. Активный участник французского Сопротивления.

37*. Америко Кастро — испанский историк и эссеист (1885). В 20-х годах читал курсы испанской истории и литературы в заграничных университетах, позже постоянно поселился в США, где преподавал в Принстонском университете.

38*. Гимн Риего — национальный гимн Испании в годы Республики. Назван по имени Рафаэля Риего, возглавившего в 1820—1823 гг. революцию, направленную против абсолютистской монархии Фердинанда VII.

39*. Мориски — потомки арабов, поселившихся в Испании после завоевания ее в начале XI века. В начале XVII века мориски, отличавшиеся трудолюбием и высокой культурой, были варварским образом изгнаны из Испании, фанатично настроенными королями.

40*. Хосе Мариа Чакон-и-Кальво — кубинский ученый, специалист в области фольклора. Занимался, в частности, проблемами латиноамериканского романсеро и его связями с этим жанром в Испании. Встречался с Лоркой, когда тот посетил Кубу.

41*. Эмилио Роиг де Леучсенринг — прогрессивный кубинский историк и публицист (1889—1964). Горячо поддержал Кубинскую революцию 1959 г. В 1930 г. написал восторженную статью о приехавшем в Гавану Лорке, подписавшись одним из своих псевдонимов «Эль Курносо Парланчин».