Рафаэль Родригес Рапун

По мнению большинства исследователей жизни Лорки именно Рафаэль Родригес Рапун был его последней большой любовью. Родригес Рапун родился в Мадриде в 1912 году. В 1933 году он был студентом инженерного факультета. Он присоединился к театральной труппе «Ла Баррака», был в ней секретарем, в этой должности он быстро завоевал всеобщее уважение своей деловитостью и щепетильностью при расчетах. У него было атлетическое телосложение, он был хорошим футболистом и приверженцем социалистических идей. Карлос Морла Линч описывал Рапуна так: «обаятельный юноша, дерзкий и в то же время очень вежливый, человек яркой индивидуальности, с открытым приятным лицом». Луис Саэнс де ла Кальсада, который тоже незадолго перед этим присоединился к «Ла Барраке» и стал одним из близких друзей Рапуна в своих воспоминаниях рассказывал: «Рафаэль находился на перепутье: с одной стороны, ему приходилось ежедневно решать трудные математические задачи, чтобы доучиться на горного инженера; с другой стороны, трудно было сопротивляться ежедневному влиянию людей из "поколения 27 года", которые окружали его. Строгая научная дисциплина против поэзии, поэзия против строгой научной дисциплины; я думаю, что в глубине души Рафаэль предпочитал углам додекаэдра стихотворные строчки, но и то, и другое одновременно жило в нем, противоборствуя — вот почему временами он становился буквально бешеным и терял сон. У него была большая голова, вьющиеся волосы, не слишком широкий лоб, прорезанный глубокой поперечной линией; правильной формы нос, начинающийся почти от самого лба, придавал его профилю сходство с профилем греческой статуи; щедрый рот с ослепительно белыми зубами, слегка заходящими друг за друга. Из-за этого, когда он смеялся, то выглядел немного странно — один угол рта приподнят, другой слегка опущен. Энергичный подбородок, сильное тело с расслабленными мышцами... Обычно он носил черное, цвет, который делал его улыбку еще более лучистой. У него была твердая, решительная походка. (...) Были у него и свои "трагедии" — так он называл некоторые вещи, которые происходили с ним порой независимо от его желания и о которых я тогда не знал. Одна из этих "трагедий" обнаружилась случайно и, с моей точки зрения, вовсе таковой не была. Но природное, стихийное начало в нем порой брало верх над воспитанием и дисциплиной — так, например, он испытывал спонтанный оргазм всякий раз, когда наш фургон обгонял на дороге другой автомобиль. Это не было нормой, но в этом не было и его вины. Скорость, с которой наш великолепный Эдуардо разгонял грузовичок, чтобы опередить "соперника", вызывала у Рафаэля ощущения, близкие к тем, что вызывает занятие любовью с женщиной».

К сожалению, Рафаэль Родригес погиб во время Гражданской войны и не оставил никаких воспоминаний. По свидетельству друзей, он не был гомосексуалистом, но в конце концов он настолько поддался магии личности Федерико, что спастись не удалось... Близкий друг Рафаэля, Модесто Игерас рассказывал: «Рафаэль был помешан на женщинах, но он запутался в сетях Федерико, нет, не запутался — растворился в нем. Я тоже растворялся в Федерико, но не заходя так далеко. А он оказался с головой погруженным в страсть, прежде чем осознал, что же происходит. Позже он пытался вырваться, но не смог... Это было ужасно».

Сохранилось единственное письмо из их переписки. Оно датируется 12 октября 1933 года, это ответ на открытку, отправленную Лоркой с борта Conte Grande, прежде чем тот покинул порт Барселоны и направился в Южную Америку. В письме Рафаэль рассказывает о репетициях «Севильского озорника», в котором ему самому дали роль Коридона, с которой он, по собственному ощущению, справлялся действительно хорошо. И продолжает: «Я помню о тебе постоянно. Не иметь возможности видеть того, с кем ты находился рядом каждый час в течение многих месяцев — это слишком, чтобы суметь забыть. Особенно если к этому человеку ты привязан так, как я привязан к тебе. Но поскольку ты собираешься вернуться, меня утешают мысли о том, что эти часы повторятся. Я утешаюсь еще и тем, что ты уехал не просто так, а с некоей миссией. Это утешение припасено для тех из нас, в ком сильно чувство долга — и таких нас все меньше. (...) По крайней мере, я хоть что-то написал тебе, хотя ты заслуживаешь большего. Я хочу закончить сейчас. Я буду писать тебе часто. Самый теплый привет от друга, который никогда не забывает тебя». Наверняка переписка была активной, но к сожалению, остальные письма не сохранились. Нужно отметить, что и сам поэт тщательно сохранял тайны своей личной жизни.

В 1934 году Лорка сделал Рафаэля своим личным секретарем, это говорит о том, что отношения между ними были уже очень доверительными. Интересен случай с приглашением поэта в Италию на Римский Театральный конгресс, проведение которого планировалось в октябре 1934 года, на котором Лорка должен был рассказать об опыте работы студенческого театра. В приглашении указывалась и супруга Лорки. Смеясь, Лорка спросил, нельзя ли вместо жены взять личного секретаря, ответ неизвестен, да и сама поездка не состоялась.

Начиная с лета 1935 года, Лорка отдаляется от театра «Ла Баррака», все больше занимаясь собственным творчеством. Рафаэль Родригес Рапун потерял место секретаря. Но судя по всему, они продолжали общаться. Известно, что осенью 1935 года Лорка был обеспокоен отношениями с Рапуном. Его тревога и сомнения отражаются в двух сонетах, написанных в Валенсии. Это «Сонет о письме» и «Поэт говорит правду», которые поэт набросал на обрывках почтовой бумаги с вензелем отеля «Виктория» и которые принадлежат к циклу «Сонетов темной любви». Поэт Висенте Алейсандре сам слышал от Лорки это название и вспоминал, как Федерико читал сонеты в узком кругу за несколько месяцев до гибели. Когда Федерико закончил, Алейсандре воскликнул: «Господи, какая душа! Как же ты любил, сколько же ты выстрадал, Федерико!». Через сорок пять лет, незадолго до первой публикации одиннадцати сонетов, наконец-то собранных вместе, Алейсандре заявил, что сонеты были посвящены конкретному человеку, возлюбленному Лорки.

22 ноября 1935 года была назначена премьера «Кровавой свадьбы» в театре «Палас Принсипаль» в Барселоне. В те дни рядом с Федерико был Рафаэль. Через двадцать лет после смерти Лорки Сиприано Ривас Чериф опубликовал заметки, в которых упоминал об одном случае. В один из дней Лорка не пришел на репетицию. Чериф нашел его в одном из кафе, в подавленном состоянии. Федерико сидел, обхватив голову руками. Как выяснилось, прошлой ночью после пирушки во фламенко-баре в нижнем городе Рапун ушел с красивой молодой цыганкой и не вернулся в отель к условленному времени. Федерико был в отчаянии, полагая, что Рафаэль бросил его. Он вытащил из кармана пачку писем Рафаэля, чтобы доказать страстный, вполне плотский характер их отношений.

С самого начала 1936 года Маргарита Ксиргу приглашала Лорку в Мексику, где с успехом шли его пьесы, и он мог бы наслаждаться славой. Сама она уехала 31 января и в течение нескольких месяцев настойчиво звала Лорку. Одной из причин, по которой Лорка откладывал поездку, была мысль о разлуке с Рафаэлем Родригесом Рапуном. О последних месяцах его дружбы с Рапуном информации практически нет.

После гибели Лорки Рафаэль очень страдал. Об этом упоминает Мария Тереса Леон, пламенная коммунистка, жена Рафаэля Альберти, хорошо знавшая Рафаэля Родригеса Рапуна. Она была в курсе отношений между ним и Лоркой. Когда в октябре 1936 года стало ясно, что поэт действительно убит, она встретила Рапуна. «Никто бы не мог страдать сильнее, чем этот спокойный с виду парень», — писала она в воспоминаниях. «Проходили часы, дни, ночи... Смерть стала казаться избавлением. И Рафаэль встретился со смертью на севере. Я убеждена, что, расстреляв все патроны, он просто дал себя убить. Это был его способ вернуть Федерико».

После окончания артиллерийских курсов Рафаэль получил звание лейтенанта и летом 1937 года командовал батареей недалеко от Рейносы, на севере. Это были дни наступления Франко на Сантандер, и бои на этом участке велись напряженные. Утром 10 августа батарея противостояла воздушным силам мятежников, и ближе к полудню, выдержав отчаянный натиск франкистов и получив небольшую передышку, Рапун с двумя товарищами отправился на поиски новой позиции для батареи. Они остановились на окраине городка Барсена де Пас де Конча, где воздушный налет застал их врасплох. Двое солдат, бывших с Рапуном, бросились на землю, но Рафаэль остался сидеть на бруствере. Разорвавшийся в двух шагах снаряд смертельно ранил его. В свидетельстве о смерти Рапуна написано, что он скончался 18 августа 1937 года в военном госпитале Сантандера от множественных ранений в спину и поясничную область. Он умер ровно через год после трагической гибели Федерико Гарсиа Лорки.