«Yerma» («Йерма») (2016)

Оригинальное название: «Yerma» («Йерма»)
Жанр: драма
Руководитель постановки: Simon Stone (Саймон Стоун)
Режиссер: Simon Stone (Саймон Стоун)
Автор: Федерико Гарсиа Лорка
Звукорежиссер: Стефан Грегори
Композитор: Стефан Грегори
Художник-постановщик: Lizzie Clachan (Лиззи Клэчен)
Художник по костюмам: Элис Бэбидж
Художник по свету: Джеймс Фарнком
В ролях: Billie Piper (Билли Пайпер)
Длительность: 2 часа
Язык: английский, русские субтитры
Страна: Великобритания
Театр: «Young Vic» (Янг Вик), Лондон
Премьера: 28 июля 2016 года

В конце июля 2016 года в театре Young Vic в Лондоне состоялась премьера спектакля «Yerma» («Йерма») австралийского режиссера Simon Stone (Саймон Стоун), главную роль в нем исполняет британская актриса и певица Billie Piper (Билли Пайпер). Среди театральных работ Пайпер «Великая Британия» и «Эффект» в Национальном театре (за «Эффект» Пайпер была номинирована на премию Лоуренса Оливье), «Reasons to be Pretty» в театре «Алмейда» и «Treats» в театре Гаррика. В основу театральной поставки легла пьеса испанского поэта и драматурга Federico García Lorca (Федерико Гарсиа Лорка) 1934 года «Yerma» (в переводе с испанского «бесплодная»), рассказывающая трагическую историю молодой женщины, отчаянно желающей иметь детей.

Сюжет

Режиссер Саймон Стоун перенес действие пьесы из сельских районов Испании 40-х годов в Лондон наших дней, сделав главную героиню журналисткой, ведущей собственный блог в сети интернет. Художник-постановщик Lizzie Clachan (Лиззи Клэчен) создала для спектакля оригинальные декорации, поместив сцену в стеклянный куб, таким образом, придав действию более камерную атмосферу. Над постановкой также работали художник по костюмам Элис Бэбидж, художник по свету Джеймс Фарнком, композитор и звукорежиссер Стефан Грегори.

Осенний сезон разнопланового проекта Theatre HD, в рамках которого можно увидеть драматические, оперные и балетные постановки ведущих отечественных и зарубежных театров, представит на суд зрителей как ряд новинок, так и полюбившиеся работы предыдущих лет, время от времени возобновляемые к показу.

Первой премьерой нового сезона стала «Йерма», необычайно сильный спектакль театра Young Vic по трагедии Федерико Гарсиа Лорки, новаторски переосмысленной и перенесенной в наше время режиссером Самоном Стоуном. Исполнительница главной роли Билли Пайпер (запомнившаяся многим в роли спутницы Девятого и Десятого Доктора в британской телеэпопее «Доктор Кто») удостоилась за свое прочтение образа безутешной страдалицы главной театральной награды Великобритании, премии Лоуренса Оливье.

О спектакле

В основу спектакля легла одноименная пьеса всемирно известного и так несправедливо рано убитого испанского драматурга Федерико Гарсиа Лорка. Это история простой женщины из консервативной Испании, жене фермера, впадающей в безумие от своей неспособности зачать, на фоне общества, где деторождение рассматривается как главный смысл женского существования. И охватившее отчаяние толкает ее на ужасный поступок. По сути Лорка предложил сельскую трагедия о социально закованной женщине, над которой издеваются окружение и сама природа, но рассказал ее сложнейшим, плотным поэтическим языком, что автоматически сделало пьесу как великой, так и практически невозможной к нескучной постановке.

Но тут приходит молодой и дерзкий австралийский писатель-режиссер Simon Stone, которого внешне вполне можно принять за басиста гаражной рок-группы, если бы не отсутствующий, погруженный в сознание взгляд, и следуя традиции этого театра, пересобирает классику в современный сюжет. Режиссер сразу лишает Йерму прачки и пастухов, и теперь она — современная 30-летняя девушка, успешный блогер, которая прежде не сильно жаловала репродуктивную функцию как основу самореализации.

Действие начинается сценой переезда Йермы с мужем в новый дом, где такой значительный шаг подталкивает героиню к осознанию желания иметь ребенка. И буквально через пять минут, глядя как пара торжественно топчет контрацептивы и противозачаточные таблетки, не знакомый с оригинальным сюжетом зритель охотно поверит в их счастливое будущее.

И тут пришло время раскрыть главный козырь, который делает этот незатейливый режиссерский подход столь интересным. Спектакль при своей продолжительности в 2 часа абсолютно кинематографически смонтирован. Каждая сцена длится от 30 секунд до всего 5-ти минут, где актеры играют в полной тишине. Но между этими сценами происходит небольшая отбивка, где, пронзая все вокруг, звучит абсолютно крышесносный саундтрек, сцена погружается в абсолютную темноту и для зрителей появляются короткие разбитые по главам описания. Эти описания могут объявлять о начале новой главы или сообщать ее заглавие, где-то дают небольшие пояснения, но главное, что своей дискретностью они создают ощущение именно чтения блога героини, сценария ее судьбы. И все эти сцены, все еще переполненные плотными, поэтическими диалогами, начинают не просто восприниматься легко и органично нашему времени «коротких» постов, они становятся визуализацией личной и добровольной исповеди героини, ее завещанием современникам. В свою очередь каждая очередная отбивка, вонзающаяся в спектакль, как вбиваемый все глубже гвоздь, отсчитывает уходящее время. И в итоге виртуозно подобранная музыка таких отбивок начинает сама собираться в произведение, разрезающееся короткими сценами — своего рода реквием по надежде.

Все вокруг героини начинают заводить детей, жаловаться ей как сложно быть матерью. Она начинает разбирать и описывать в своем блоге всю природу материнства, что позволяет ей по-новому взглянуть на мир, на свою мать, а даже не сильно заинтересованному проблемой зрителю дает возможность вовлекаться, начинать анализировать себя, свое детство, своих родителей и своих будущих (или нынешних) детей. Трудная к восприятию история Лорки начинает без каких-либо преград проникать в зал.

И тут мы подобрались ко второй изюминке спектакля — его декорациям и сильнейшим технологическим аспектам. Дизайнер Lizzie Clachan запирает действие в прозрачной стеклянной коробке. Зрители сидят по противоположным друг другу сторонам сцены и наблюдают за разворачивающейся бытовой драмой сквозь панели из плексигласа, как за рыбками в аквариуме, что вызывает сильнейшее и так откликающееся ощущение, что мы наблюдаем не за спектаклем, а за реальной трагической историей реального блога через стекло монитора, как рядовые пользователи и представители онлайн-сообщества.

На первый взгляд такая сценическая минималистичность кажется простой, но это только на первый. Визажисты и гримеры часто рассказывают, что больше всего косметики уходит на то, чтобы создать естественный макияж, и безгранично много, чтобы сделать вид, что его вообще нет. Даже если врут, тут это правило работает. За предельно короткую (секунд 10—15) отбивку сцена трансформируется из обильно обставленной комнаты в открытую зеленую лужайку, зеленая и плодородная лужайка — в иссушенную и чахлую почву с увядшим деревом (что как вы понимаете, уже зная канву сюжета, совсем не просто так). И у тех, кто будет смотреть видеозапись в какой-то момент возникнет резонный вопрос: да как же они за эти секунды успевают все поменять и переодеться? Но, имея кой-какой инсайт, я не буду раскрывать секрет, пусть он для кого-то останется одним из горячо любимых нами театральных фокусов.

И конечно рассадка зрителей делает существование артистов на сцене невыносимо сложным. Чтобы у зрителя создавалось ощущение наблюдателя через экран монитора, они вынуждены избегать любых взглядов в зал, любого зрительного контакта с публикой. А тут куда не посмотри — везде зрители, и это все же не тот вид театра, когда можно что-то зычно декламировать, глядя куда-то чуть пониже потолка, что сильно ограничивает исполнителей в выразительности. Плюс еще режиссер в погоне за реалистичностью придал обширным диалогам бытовое звучание: артисты не молчат во время реплики другого, они беспощадно говорят одновременно, не дают друг другу закончить, едва уловив мысль партнера, догадываясь о чем идет речь. Но абсолютно все роскошно справляются, не вываливаются из атмосферы, что конечно сильно добавляет спектаклю звездочек во всяких авторитетных рейтингах.

Billie Piper в роли главной героини просто невероятно хороша. Я, признаюсь, знал ее только как не самую очаровательную на мой вкус девушку доктора из сериала «Doctor Who?”, но тут она демонстрирует мощный трагический талант. В такой бытовой истории важны мельчайшие детали, тончайшие эмоции, выносливая физика тела, и она способна все это проявлять. А уж ее сцены с известным партнером Brendan Cowell — просто классика игры. Посмотрите первую сцену, где они забалтывают друг друга, погруженные в мечты и надежды на будущее, а потом на ссору ближе к финалу, и вы обалдеете от широты спектра и уровня взаимодействия.

В общем, это — спектакль, который превратил конвенциональную идею женственности Лорки, его историю о сильной женщине, ждущей и требующей от мира того, что мир ей не дает, в полный шампанского, пиццы, макбуков, политики Трампа, ютуб-туториалов, смузи, веселых пати и других артефактов рай современных людей с его ироничными, бесстыдными, подчас наивными диалогами, который под звуки реквиема, ведущего обратный отсчет, взрывается серьезностью и с треском рушится под воздействием безжалостной издевки природы.

* * *

Дерево «Йермы», или трещины в стеклянном кубе брака

Вопросы личностного конфликта между врожденными инстинктами жизни и смерти, и, как следствие, желанием человека продлить свой род, чтобы таким образом опосредованно сохранить память о себе в потомках, стары как мир. Эти вопросы испокон века неустанно поднимали в своих работах деятели искусства, как классики, так и наши современники. В октябре этого года в рамках проекта TheatreHD в Уфе была показана современная версия пьесы «Йерма» испанского драматурга, больше известного нам как поэта, Федерико Гарсиа Лорки.

«Йерма» — в переводе с испанского «бесплодная» — рассказывает историю молодой женщины, которая отчаянно желает иметь детей.

Режиссер Саймон Стоун, поставивший пьесу на сцене британского театра «Янг Вик», переносит персонажей Гарсия Лорки в «каменные джунгли» современного Лондона и знакомит зрителя со вполне заурядной жительницей мегаполиса по имени Йерма: не «комсомолкой, спортсменкой», но журналисткой, автором своего блога в сети, красавицей и женой. Эту роль в спектакле исполнила экс-спутница Доктора Кто из одноименного сериала — актриса Билли Пайпер, неожиданно показавшая себя в этом спектакле многогранной актрисой! И как результат этого: премия Лоуренса Оливье за роль Йермы.

Героиня Пайпер отчаянно и безуспешно борется с бесплодием на протяжении полутора часов спектакля, ссорится и мирится с мужем, завидует своей родившей сестре и выясняет отношения с матерью. Казалось бы, ничего нового нам не говорят. Тема женского бесплодия активно муссируется современными авторами и СМИ, порядком заезжена в мире шоу-бизнеса и медицины.

Поэтому с первых минут просмотра постановки Саймона Стоуна невольно возникает логичный вопрос: что нового привнес режиссер в трагедию, рассказанную Лоркой, и чем, кроме актуальности проблемы, может увлечь зрителя? Если в первоисточнике во всех бедах женщины был виноват деспотичный муж, занятый исключительно хозяйством, то в мегаполисе наших дней увлечение делами бытовыми сменяет неугомонная жажда карьерного роста, наблюдаемая в равной степени у обоих партнеров. Сложно сказать, кто берет на себя большую ответственность за поддержание союза и рождение ребенка, а точнее — не берет на себя никакой ответственности, так как, по сути, оба партнера в спектакле заняты только собой и реализацией своих амбиций за счет другого. Наградив главных героев пьесы о бесплодии профессиями, связанными с продвижением в интернете, тяготеющих к уходу из реального мира в виртуальный, режиссер тонко иронизирует, как бы говоря, что в современном обществе с его высокоскоростными технологиями единственным плодом человеческих взаимоотношений, где человек отдает себя в «лапы» машин — компьютеров, являются блог и рекламные ролики в социальной сети.

В итоге мы получаем невротичных женщин, зацикленных на саморекламе в «instagram», раздраженных мужчин, возмущающихся, что их «лик» непотребным образом выложен на всеобщее обозрение на странице жены.

Мифический, не могущий родиться на свет ребенок «Йермы» — лишь камень преткновения и способ ухода от реальных проблем, но никак не цель для самовлюблённой пары. Давайте перестанем обманывать себя и своих пассий, господа, и честно признаем, что подавляющему большинству семей новорожденный нужен лишь для получения статуса: чтобы не быть белой вороной в обществе и занять своё полноправное место на «лестнице» института брака — так говорит режиссер своему зрителю, показывая историю взаимоотношений типичной супружеской пары современной Великобритании. И подтверждается эта догадка тем, что большинство ссор главных героев отнюдь ни случайно строится именно на «пересыпании из пустого в порожнее» фактов своей публичной жизни. Самобытным ходов в «Йерме» является и то, что создатели минимизирует место локации актеров практически до нуля: перед зрителем предстает сцена, которая с легкой руки художника-постановщика Лиззи Клачан превращена в стеклянный куб.

Внутри куба, будто в утробе матери, периодически «вырастает» макет дерева с разросшимися или скукоженными листьями — в зависимости от поворота сюжета.

Логично предположить, что дерево символизирует надежду на зарождение новой жизни, как в периметре дома главных героев, так и в периметре их тел и душ — возможность выйти на новый этап принятия и понимания природы ближнего. Можно с уверенностью резюмировать, что современной версией «Йермы» режиссеру удалось не только создать зрелищное театральное действо, украшенное мастерской игрой актеров и самобытными декорациями, но и внести в палитру восприятия темы, набившей оскомину, новый колорит.

* * *

Новый театральный сезон проекта TheatreHD приберег не один сюрприз для зрителей по всему миру. Одним из самых ожидаемых событий стал показ «Йермы», пьесы Фредерико Гарсиа Лорки, существенно переосмысленной британским режиссером Саймоном Стоуном, поставившим ее на сцене лондонского театра Young Vic. Исполнительница главной женской роли Билли Пайпер получила за ее воплощение самую престижную театральную награду в Великобритании в одной из главных номинаций, что уже само по себе не может не интриговать. Хотя другие актеры, прежде всего, Брендан Колуэлл, поражают не меньше. Неужели пьеса испанского драматурга, написанная в 1934 году и рисующая жизненную трагедию пленницы традиционного общества и нравов, может быть актуальной сегодня?

Оказывается, еще как может. Более того — для достоверности изображаемого не нужны ни масштабные исторические экскурсы, ни какие бы то ни было культурные параллели, которые, если в подобных случаях и отыскиваются режиссерами, то обычно бывают настолько притянутыми за уши, что при просмотре не остается ничего иного, как попытаться представить себе картину мира постановщика. Но Саймон Стоун не попал в ловушку творческого поиска и сумел обнажить истинное, вневременное содержание пьесы.

На первый взгляд, перед нами — незамысловатое полотно. Она, «бесплодная», но еще не осознающая, что эта характеристика применима к ней не только в прямом смысле, задиристо-полунасмешливо перебрасывается со своим спутником Джоном весьма скабрезными предложениями о том, как бы им разнообразить совместный любовный опыт. В изнеможении, заставляющем ее на минуту ослабить тщательно выстроенную оборону из принципов, по которым живет современный человек, она выдвигает некую идею, более похожую на эксперимент. А что, если бросить вызов свой независимости, открытости миру и смелости без устали нестись по потоку жизни и... завести ребенка? Эта мысль быстро превращается в своего рода бизнес-проект, а стадии по его реализации — в реалити-шоу, выплескивающееся в блог и на страницы газеты, где она работает журналистом.

И все. С этого самого момента программа, заложенная в Йерму ее воспитанием и современной культурой, дает мощнейший сбой. По сути дела — современная Йерма закрепощена ничуть не меньше, чем Йерма Лорки времен гражданской войны в Испании, только закабаление это — несколько другого свойства. Там она — тонко чувствующая душа со вполне определенными моральными принципами, не особо любимая мужем, явно рожденная не в том веке и не в том обществе, где ей можно было расцвести. Той Йерме решительно нет места в структуре домостроя. Это вселяет надежду на то, что в другое время, с наступлением благословенной эпохи всеобщего равенства и толерантности, ее история не будет трагичной. Такому повествованию, если поразмыслить, вообще не найдется места, так как оно станет сплошной заурядностью, а тривиальности лишь в самых редких случаях становятся объектом увековечивания в литературе и других видах искусства, если мы не говорим о всегда абстрактной «истории повседневности» (которая тем и хороша, что рисует общую картину, не особо вдаваясь в частности).

Нет, благоприятный период для жизни таких личностей, как Йерма, был короток и, скорее всего, пришелся на послевоенное время, когда общество было еще достаточно традиционным для того, чтобы внятно сформулировать идейную составляющую, и вполне современным по части допущения множества путей, ведущих к обретению личного счастья.

Но тогда это качественное изменение не было замечено. Зато теперь — по крайней мере, постфактум — можно о нем погоревать и пуститься в увлекательное и страшное путешествие с Йермой наяву: жительницей современного мегаполиса, предположительно с высшим образованием, неплохим уровнем дохода, «творческой» и непыльной работой, открытой всем ветрам и веяниям, так любящей «расширить границы своего восприятия». Ведь она — нестандартная личность, у нее все по-особому. Она может посмотреть на любую свою мысль со стороны, проанализировать ее не хуже психоаналитика, пуститься в рассуждения о том, что в будущей беременности ее пугает и отталкивает. Среди прочего, то, что она будет неким сосудом, ценным не самим по себе, а питающим что-то другое внутри. Не совсем по собственному выбору, без отдачи, без всяких наград за это.

Фактически, она в первый раз в своей жизни сталкивается с экзистенциальным ужасом — от осознания того, что не все призвано служить ей самой. Что она — не центр мироздания. Что есть такие материи в жизни, от которых нельзя отмахнуться, записавшись на очередную творческую практику, написав ноющий пост в блоге, перейдя по ссылке на какой-нибудь развлекательный ресурс или сходив за покупками. Идея служения изнутри взрывает домострой 2.0 в ее мышлении.

Из каких составляющих собрано кредо такого индивида? Судя по всему, и это ему не до конца известно, во-первых, в силу лености ума, а во-вторых — из-за непоколебимой уверенности, что все собственные действия и движения души — результат личного выбора и уж никак не ловко настроенное окружающей средой поведение потребителя. То, чему она подчинена, выжимает все соки из нее, пожирающей саму себя, ее мужа и, по совместительству, его кошелька.

Все разрешено, что не запрещено. А границы запретного то и дело сжимаются и переосмысляются, различные нюансы и тонкости неустанно размывают границу допустимости, превращая черное во что-то грязно-серое, привычное, обыденное и совсем не опасное. Но... Если так много всего разрешено, то из разрешенного — абсолютно любая вещь — по личной прихоти может быть возведена в идол. И если желаемое не удается получить — программа либерализма дает сбой, а эгоизм и солипсизм собственного существования превращается в тоталитарный диктат над собою и своими близкими. И далее — уже абсолютно не важно, что дало первоначальный толчок, что заставило взрослого человека, подобно ребенку, зациклиться на какой-то мечте, оказавшейся несбыточной. И с этого момента становится непонятно, что на самом деле движет человеком, первоначальное желание забывается, а погоня за чем-то, превратившимся в идею фикс, оборачивается каким-то броуновским движением, беспорядочным нервическим подергиванием конечностей, в начале реагирующих на какие-то стимулы извне, а затем продолжающимся уже само по себе.

Но у ребенка есть замечательное качество — ограниченная способность концентрации внимания, переключаемость и умение получить успокоение извне. Дети, несмотря на свою блаженную наивность, врожденно мудры. У них есть парадоксальный дар, защищающий их до поры взросления — умение считаться с чем-то бо́льшим в собственной жизни, чем они сами. Это большее часто воплощено в конкретных людях, но ими не ограничивается. Это умение давать и получать, реагировать на любовь и горе, автоматические попытки действовать так, чтобы избежать боли.

Современные Йермы зачастую не имеют тех минимальных навыков по выживанию (как психическому, так и физическому), которые считались чем-то самим собой разумеющимся в обществе еще совсем недавнего прошлого, хотя на него теперь модно смотреть свысока, даже не потрудившись осознать, в чем именно его отличие от мира сегодняшнего. Такое впечатление, что Йерма никогда не была ребенком. Зато во взрослой жизни она станет самоубийственной его карикатурой, задушившей детство в истерическом желании во что бы то ни стало настоять на своем возможное счастье. А иногда и жизнь, растоптав ее, как свою нелюбимую куклу.