Стихи о Лорке

Лев Вершинин

Конь полуночной масти, сын погони и воли!
Что ты бродишь, несчастный, по багряному полю?
Что ты гривой полощешь по багровому лугу?
С другом я разминулся...
Вы не видели друга?

Ты, змея гробовая, первобытная сила!
Что тебя доконало, под камнями скрутило?
Или зубы гадючьи убивать перестали?
Я врага потеряла...
Вы врага не встречали?

Эй, волна штормовая, белопенная вьюга!
Ты и небу подруга, ты и скалам подруга.
Отчего ж ты сегодня тяжела и космата?
Не дозвалась я брата...
Отыщите мне брата!

Друг надежный!
Враг верный!!
Брат возлюбленный!!!
Где ты?

Никакого ответа...
Никакого ответа...
Только рощица пиний
в темноте голосила:
Федерико Гарсиа!.. Федерико Гарсиа!..

Роберт Рождественский

А одна струна — тетива,
зазвеневшая из темноты.
Вместо стрел в колчане — слова.
А когда захочу — цветы.

А вторая струна — река.
Я дотрагиваюсь до нее.
Я дотрагиваюсь слегка.
И смеется детство мое.

Есть и третья струна — змея.
Не отдергивайте руки:
это просто придумал я —
пусть боятся мои враги.

А четвертая в небе живет.
А четвертая схожа с зарей.
Это — радуга, что плывет
над моею бедной землей.

Вместо пятой струны — лоза.
Поскорее друзей зови!
Начинать без вина нельзя
ни мелодии, ни любви.

А была и еще одна
очень трепетная струна.
Но ее — такие дела —
злая пуля оборвала.

Евгений Долматовский

    Романс о Гарсиа Лорке

В Гренаде, точней — в Гранаде
Земля — как хлебная корка,
На этой земле золотистой
Родился Гарсиа Лорка,
Ждала и встречала сына,
Дарила ему Гранаде
Солнышко апельсина,
Алый цветок граната.

Приехал я поклониться
Товарищу Федерико
В долину кровавой свадьбы,
Молчания или крика,
Но так и не смог узнать я,
Где место его расстрела,
Где встали кресты распятья
Поэта и двух тореро.

А в чем его обвинили,
С пристрастием допросили?
А в том, что по радио ночью
Поэт говорит с Россией.
Понять ли тупым гориллам,
Что это не радиоволны,
Что с нами тогда говорил он
Испанскою песней вольной.

Важнейшая есть подробность
Того грозового лета:
Мятеж начался с убийства
Мечтателя и поэта.
Испытано нашей жизнью,
Заверено смертью честной,
Что кровным врагом фашизма
Была, есть и будет песня.

Так значит — она бессмертна,
Так значит — играй, гитара!
Раскручивая фламенко,
Стучи каблучком, гитана.
Нет места для слез, но надо,
Чтоб помнилось зло и горько:
В Гренаде, точней — в Гранаде
Расстрелян Гарсиа Лорка.

Евгений Евтушенко

    Когда убили Лорку

Когда убили Лорку, —
а ведь его убили! —
жандарм дразнил молодку,
красуясь на кобыле.

Когда убили Лорку, —
а ведь его убили! —
сограждане ни ложку,
ни миску не забыли.

Поубиваясь малость,
Кармен в наряде модном
с живыми обнималась —
ведь спать не ляжешь с мертвым.

Знакомая гадалка
слонялась по халупам.
Ей Лорку было жалко,
но не гадают трупам.

Жизнь оставалась жизнью —
и запивохи рожа,
и свиньи в желтой жиже,
и за корсажем роза.

Остались юность, старость,
и нищие, и лорды.
На свете все осталось —
лишь не осталось Лорки.

И только в пыльной лавке
стояли, словно роты,
не веря смерти Лорки
игрушки-донкихоты.

Пусть царят невежды
и лживые гадалки,
а ты живи надеждой,
игрушечный гидальго!

Средь сувенирной швали
они, вздымая горько
смешные крошки-шпаги,
кричали: «Где ты, Лорка?

Тебя ни вяз, ни ива
не скинули со счетов.
Ведь ты бессмертен, — ибо
из нас, из донкихотов!»

И пели травы ломко,
и журавли трубили,
что не убили Лорку,
когда его убили.

Чилиец Роландо Аларкон перевел это стихотворение на испанский язык и сочинил на этот текст музыку...

Николай Асеев

    Песнь о Гарсиа Лорке

Почему ж ты, Испания,
в небо смотрела,
когда Гарсиа Лорку
увели для расстрела?
Андалузия знала
и Валенсия знала, —
Что ж земля
под ногами убийц не стонала?!
Что ж вы руки скрестили
и губы вы сжали,
когда песню родную
на смерть провожали?!
Увели не к стене его,
не на площадь, —
увели, обманув,
к апельсиновой роще.
Шел он гордо,
срывая в пути апельсины
и бросая с размаху
в пруды и трясины;
те плоды
под луною
в воде золотели
и на дно не спускались,
и тонуть не хотели.
Будто с неба срывал
и кидал он планеты, —
так всегда перед смертью
поступают поэты.
Но пруды высыхали,
и плоды увядали,
и следы от походки его
пропадали.
А жандармы сидели,
лимонад попивая
и слова его песен
про себя напевая...

Давид Гарбар

    Канон в память о Ф. Гарсиа Лорке

Возвращается эхо...
И дыханьем становится Слово.
Жизнь и смерть — только памяти вехи..
Счастье в выдохе Слов возвращается.
Снова и снова...

Юлия Кунина

    Памяти Ф. Гарсиа Лорки

Жизнь ничего не значит,
Смерть ничего не значит,
Любовь ничего не значит.
Значима — только связь
Этой жизни и
Этой смерти и
Этой любви
С неясной далью веков,
Минувших и предстоящих.

      (Москва, 1996)

Шаргородский Александр Анатольевич

    Баллада о Федерико Гарсиа Лорке

Раз — с размаха!
Раз — с размаха!
Как в ночи зашелестело!
Андалузская наваха —
лунный луч в живое тело.
Там, у черного оврага
заметались тени дико.
Закипала злая драка...
Федерико! Федерико!

Смертный бред в крови горячей,
тихий шелест в сонной роще...
Только было все иначе:
и обыденней, и проще.
Пули в тело впились тонко,
с беспощадностью металла.
Андалузскою девчонкой
ночь над мертвым причитала:

«Я ж просила — будь потише:
Лунный свет скользнет по крыше.
Зазвучит холодным звоном
на стволе, на вороненом.
Ветры мертвые подули,
нанесли свинцовой пыли.
Слишком многих злые пули
замолчать уговорили.
Не промчались пули мимо,
были яростны и скоры.
Не послушал ты любимой —
их послушал уговоры...»

Застывала кровь над ранкой,
запекалась черной коркой.
Андалузскою цыганкой
причитала ночь над Лоркой.

      (1967 год)

Иосиф Бродский

    Определение поэзии

Памяти Федерико Гарсиа Лорки
Существует своего рода легенда, что перед расстрелом
он увидел, как над головой солдат поднимается солнце
И тогда он произнес:
— И все-таки восходит солнце....
Возможно, это было началом стихотворения.

Запомнить пейзажи
за окнами в комнатах женщин,
за окнами в квартирах родственников,
за окнами в кабинетах сотрудников.
Запомнить пейзажи
за могилами единоверцев.
Запомнить
как медленно опускается снег,
когда нас призывают к любви.
Запомнить небо,
лежащее на мокром асфальте,
когда напоминают о любви к ближнему.
Запомнить
как сползают по стеклу мутные потоки дождя,
искажая пропорции зданий,
когда нам объясняют, что мы должны делать.
Запомнить
как над бесприютной землей
простирает последние прямые руки
крест.
Лунной ночью
запомнить длинную тень,
отброшенную деревом или человеком.
Лунной ночью
запомнить тяжелые речные волны
блестящие, словно складки поношенных брюк.
А на рассвете
запомнить дорогу,
с которой сворачивают конвоиры.
Запомнить
как восходит солнце
над чужими затылками конвоиров.

Александр Розенбаум

    Фредерико Гарсия Лорке

Если голос мой вдруг замолчит,
Ты не плачь, гитара, не кричи.
Горький вкус лозой рожденных вин
И неистовство лавин,
Глубину единственной любви зови...

Если голос станет мой немым,
Знай, что виноваты в том не мы,
В том вина сошедших с гор лавин,
Молодых и терпких вин
И моей чуть-чуть несбывшейся любви.

Если пальцы не коснутся струн,
Ты сыграй со мной в мою игру:
Спой неверно: «до-ре-ми-фа-соль»,
Фальшь мне причиняет боль,
И проснутся руки, чтобы быть с тобой.

Научился Бог терпеть, научились птицы петь,
И с тобой мы тоже сможем все преодолеть,
Только об одном я тебя прошу,
Не оставь меня, покуда я дышу.

Если нот глаза не различат,
Ты сумеешь заменить врача.
Зеленью озерных свежих трав,
Ясным отблеском костра
И белоснежной сединой двора сыграй.

Научился Бог терпеть, научились птицы петь,
И с тобой мы тоже сможем все преодолеть,
Только об одном я тебя прошу,
Не оставь меня, покуда я дышу.

Наталья Лайдинен

    Кадакес

Пейзаж знакомый: опустевший пляж,
На берегу — дома, сады и лодки...
Но вдруг мне сердце опалил мираж,
Сколь солнечный, счастливый, столь — короткий;

Навстречу мне — художник молодой,
Ему хвала людская — безделушка,
Куда важней рыбешка под водой,
Меж камушков сверкнувшая ракушка;

И Лорка жив! Он смотрит свысока,
Насмешливыми умными глазами,
Его влекут ветра и облака,
И звезды над туманными холмами;

А смуглая сестра из озорства
С отвесных скал ныряет прямо в море,
Душа полна восторга, торжества,
Еще не зная, что в разлуках — горе...

Старухи сумасшедшей милый бред,
Предчувствие любви — пьянящей, странной,
И надо всем — неповторимый свет
Долин и бухт родного Ампурдана;

Один сюжет для тысячи холстов —
Мелькнувшее, как наважденье, лето,
Где каждый юн и к подвигам готов,
И видит лишь хорошие приметы;

А ночью — луны, песни, голоса,
Судьбе уже не быть обыкновенной!
Сошлись часы, планеты, полюса
В одной прекрасной, замкнутой вселенной!

Я не дышу: пускай продлится миг,
Где все они — романтики, повесы,
Которых жизнью напоил родник
Исчезнувшего с ними — Кадакеса.

Андрей Белянин

    Ф. Гарсиа Лорка

В возвышенную обитель
Я брошен упрямством стали.
Где ты, мой ангел-хранитель?
Меня вчера расстреляли...
Четырнадцать пуль порвали
Мне грудь полновесной болью.
Меня в пыли закопали,
Посыпав могилу солью,
Чтоб я никогда не ожил,
Чтоб я не вернулся к детям
И ворон над бездорожьем
Ни-че-го не заметил!
А я, не дыша от крика,
Отплёвывал комья глины,
И запахом базилика
Звенела земля равнины.
Я выполз, я шёл, хромая...
Дорога казалась длинной,
И звёзды к исходу мая
Слегка холодили спину.
За что меня убивали?
Хотелось бы знать, не так ли...
Ромашка Святым Граалем
Неспешно ловила капли
Моей недопетой крови...
И только слепая вера
Стояла над изголовьем
Расстрелянного романсеро...

Вера Кузьмина

    Лорке

Я знаю, что ты не умер,
Тебя цыгане украли.
Дорога идет бесшумно,
Полна янтарной печали.
Я знаю, ты не расстрелян
И шепчут тихие звезды.
Сейчас отдыхаешь в селенье
Своей Андалузии слезной.
Не пули, а кастаньеты —
Нет крови на смуглой коже.
Вино и в руках букеты,
И взгляд опускать негоже,
Не можешь ты быть убитым.
Сейчас танцуешь беспечно,
И юная Кармелита
Тебя ревнует, конечно...