О.В. Тихонова. «Аналитические конструкции со словом "color" (цвет) в сборнике "Цыганский романсеро" Ф.Г. Лорки»

В поэтическом языке Ф.Г. Лорки широко используются цветовые образы. Согласно нашим подсчетам, в 195 стихотворениях (из 304) используется 502 цветообозначения, выраженных гипонимами и гиперонимами цвета и производными от них словами. Однако помимо словарных поэт активно использует контекстуальные цветообозначения, более выразительные, чем «затёртые» гиперонимы цвета.

Указание на цвет не всегда контекстуально однозначно. В таких случаях Лорка прибегает к аналитическим конструкциям со словом «color» (цвет): «color + существительное» или «color + предлог de + существительное», — в которых используются как контекстуальные цветообозначения, так и словарные. По нашим наблюдениям, в своем лирическом творчестве Лорка 15 раз обращается к аналитическим формам для указания на цвет: «существительное + color + существительное» (6), «существительное + color + предлог de + существительное» (9). В «Романсеро» такие конструкции используются дважды: «zapatos color corinto» (туфли цвета коринфского) [9, с. 52], «color de vena y Danubio» (цвета вены и Дуная) [Ibidem, с. 86].

В стихотворении «Смерть Антоньито эль Камборио» (№ 12), повествующем о гибели цыгана, аналитическая конструкция «zapatos color corinto» (букв. «туфли цвета коринфского») используется для обозначения красного цвета:

Конструкции такого типа являют собой пример процесса адьективации. Современный толковый словарь определяет «corinto» (букв. «Коринф, относящийся к городу Коринф, коринфский») как существительное, используемое и в качестве прилагательного: «Corinto. 1. m. Color de pasas de Corinto... U. t. c. adj.» [7] («цвет коринфского изюма; ...употребляется также в качестве прилагательного»). Однако Лорка использует его в сочетании со словом «color» (цвет). Скорее всего, причина этого в том, что современники поэта не воспринимали слово «corinto» (коринфский) как цветообозначение. Отсюда необходимость указать его цветовое значение с помощью слова «color» (цвет).

Сходный пример приводит Л.В. Успенский из третьей главы (XXXVIII) «Евгения Онегина» А.С. Пушкина в строках о Татьяне, которая, спасаясь бегством от Онегина:

Кусты сирен переломала,
по цветникам летя к ручью.

[4, с. 240]

Слово «сирень» один только раз употребляется Пушкиным, что само по себе наталкивает на мысль о том, что обыкновенное сегодня растение не было столь распространено в пушкинскую эпоху. Эту мысль подтверждает и форма, в которой Пушкин говорит о сирени: «кусты сирен». Говоря о знакомом растении, человек вряд ли скажет «дерево берёза», а о незнакомом — вполне, например, «дерево араукария» [6, с. 269]. Подобное явление иллюстрирует и пример с «color corinto» (цвет коринфский).

Конструкции подобного типа: «vestido color pulga» (платье цвета блохи), «luces escarlata» (огни алые) — в своё время осуждались колумбийским грамматистом Р.Х. Куэрво (1872), но получили широкое распространение в современном литературном испанском языке [2, с. 99].

При этом цвет «corinto» (коринфский красный) относится к синонимам пурпурного цвета [8] и указывает на дорогостоящую вещь, атрибут богатого человека, аристократа, даже императора, которому поэт уподобляет Антонио за бесстрашие перед лицом смерти [5].

Другая аналитическая конструкция «color de vena y Danubio» (цвета вены и Дуная) используется в стихотворении «Фамарь и Амнон» (№ 18), повествующем о насилии, совершенном Амноном, сыном ветхозаветного царя Давида, над своей сестрой:

Это пример развёрнутого эпитета, основанного на конструкции «color + предлог de + существительное». Конструкция «color de vena y Danubio» (цвета вены и Дуная) не содержит прямых указаний на цвет (слово «corinto» определяется словарём как цвет, в отличие от обозначения части человеческого тела «vena» (вена) и топонима «Danubio» (Дунай)).

Можно предположить, что «color de vena» (цвет вены) означает «голубой», так как вены на белой коже кажутся голубыми. Например, в лекции о «Колыбельных песнях» Ф.Г. Лорка, описывая белокожую кормилицу, называет её вены голубыми [3, с. 33].

Слово «Danubio» (Дунай) также косвенно указывает на этот цвет, являясь аллюзией на вальс И. Штрауса «На прекрасном голубом Дунае» [1, с. 330]. Возникает вопрос: зачем Лорка употребляет подряд два косвенных указания на голубой цвет? Возможно, здесь имеет место некое подобие поэтического паронима: слово «Danubi» (Дунай) порождает ассоциацию со столицей Австрии (Веной), в которой протекает река. В Вене дирижировал и сочинял И. Штраус, посвятив городу несколько вальсов [Там же]. Таким образом, слово «Danubio» (Дунай) «поправляет» значение слова из предшествующего контекста «vena» (вена) на «Viena» (Вена): «цвета Вены и Дуная». Имеет место смещение смыслов: «цвета вены» — «цвета Дуная» — «цвета Вены и Дуная».

Топоним «Danubio» (Дунай) также имеет контекстуальное значение «далёкий», «нездешний», что подтверждается фразой в конце четверостишия «turbia de huellas lejanas» (мутная от следов дальних).

Другое контекстуальное значение топонима «Danubio» (Дунай) — «благородный», «изысканный» (аллюзия на популярность вальса в высшем свете австрийской столицы), соответствующее образу иудейской принцессы.

Облик иудейской принцессы Фамарь, дочери царя Давида, описывается в момент, когда она появилась перед своим братом. Первая часть фразы «color de vena» (цвета вены) может указывать и на особую аристократическую белизну и прозрачность кожи Фамарь, подчёркивая её царское достоинство по ассоциации с фразеологизмом «sangre azul» (голубая кровь): «Sangre azul. l.f.Linaje noble» (благородное, аристократическое происхождение) [7]. Светлый тон кожи Фамарь подчёркивается и в образе «rubio mapa» (букв. «светлая карта») с контекстуальным значением «светлая кожа Фамарь».

Основное контекстуальное значение фразы «color de vena y Danubio» (цвета вены и Дуная) указывает на голубой цвет: «Фамарь вошла тихая, голубого цвета» (или «синего цвета»), т. е. «мертвенно-бледная», что — в сочетании со значением «далёкий» — приобретет дополнительное значение «отстранённая».

Аналитическое цветообозначение «color de vena y Danubio» (цвета вены и Дуная) помимо контекстуального значения цвета («голубой») имеет значение «аристократический», «царственный», «мертвенно-бледный», «встревоженный», «далёкий», «отстранённый».

В целом, Лорка обращается к аналитическим цветообозначениям со словом «color» (цвет), когда ему необходимо использовать в качестве выразительных контекстуальных цветообозначений слова, которые ещё либо не мыслятся всеми читателями как обозначения цвета, либо и вовсе ими пока не являются.

В обоих случаях поэт использует аналитические конструкции в описании особ царского рода: иудейской царевны Фамарь и цыгана Антонио, по благородству и бесстрашию уподобляемого поэтом императору. Аналитическое цветообозначение участвует в создании царственных образов и служит для ассоциативной связи подобных образов и создании скрытого сквозного сюжета сборника.

Литература

1. Булучевский Ю., Фомин В. Краткий музыкальный словарь для учащихся. 9-е изд-е, доп. Л.: Музыка, 1989. 344 с.

2. Васильева-Шведе О.К., Степанов Г.В. Теоретическая грамматика испанского языка. Морфология и синтаксис частей речи (для институтов и факультетов иностранных языков). М.: Высшая школа, 1972. 344 с.

3. Лорка Ф.Г. Колыбельные песни // Лорка Ф.Г. Об искусстве. М.: Искусство, 1971. С. 27—50.

4. Пушкин А.С. Сочинения: в 3-х т. М.: Художественная литература, 1986. Т. 2. Поэмы; Евгений Онегин; Драматические произведения. 528 с.

5. Тихонова О.В. Синонимическая оппозиция внутри цветонаименования «красный» (на материале лирики Федерико Гарсиа Лорки) // Древняя и Новая Романия. СПб.: СПбГУ, 2014. Вып. 13. № 1. С. 156—168.

6. Успенский Л.В. Слово о словах // Успенский Л.В. Слово о словах. Имя дома твоего. Л.: Лениздат, 1974. С. 23—438.

7. Diccionario de la lengua española [Электронный ресурс]. La 23^a edición (2014) // Real Academia Española. URL: http://rae.es/diccionario-de-la-lengua-espanola/la-23a-edicion-2014 (дата обращения: 26.12.2015).