Е. Заборонок. «Образы поэзии Фредерико Гарсиа Лорки в вокально-хоровом творчестве отечественных композиторов»

Вряд ли можно назвать другого испанского поэта XX века, столь горячо почитаемого и любимого в России, как Фредерико Гарсиа Лорка. Его стихи переводились на русский язык, ему посвящали свои произведения наши великие поэты, на тексты Лорки создавались и создаются музыкальные произведения...

Отечественные исследователи и переводчики поэзии Лорки более чем за полувековую историю переводов и восприятия произведений великого испанца в России создали романтико-импрессионистическую традицию трактовки его творчества. Эта традиция впитала в себя и отношение к его трагической судьбе, и облик певца печали, народного поэта-мученика и создателя страстной, откровенно чувственной и одновременно интимной философской лирики, вместившей в себя многовековые традиции Испании, стихию цыганского мира.

Ни один поэт не сумел связать музыку и поэзию в той степени, в которой это сделал Лорка. Музыка звучит в самих названиях его стихов: «Первые песни», «Ода Сальватору Дали», «Цыганское романсеро», «Плач по Игнасью Санчесу Мехиасу», «Сонеты темной любви», «Ноктюрн пустоты», «Сюита возврата», «Почти элегия», «Колыбельная спящему зеркалу», «Этюд с игрушкой»...

Один из наиболее ранних и оригинальных примеров обращения к поэзии Лорки в творчестве отечественных авторов — «Сюита зеркал» Андрея Волконского для сопрано и инструментального ансамбля. Сочинение это написано в 1959 году, десятью годами ранее самого известного у нас произведения на стихи Лорки — Симфонии № 14 для сопрано, баса и камерного оркестра Д. Шостаковича.

«Сюита зеркал» Волконского — произведение, явившееся в свое время впечатляющим художественным документом, утверждением духовной силы и независимости молодого автора. Новый звуковой мир Волконского оказался полон яркими, прозрачными, легкими звучностями, проникнут какими-то светоносными интонациями, как в партии сопрано, так и у инструментов, с изящными разноцветными точками ударных (в распоряжении исполнителя-ударника 6 тембров). Распетый текст Гарсиа Лорки истинно поэтичен, с элементом сюрреалистического иррационализма.

Волконский остро ощутил поэтическую природу стихов Лорки, их мистический характер. В современных лингвистических исследованиях творчества Лорки мы находим множество подтверждений, почему это стало возможным. Так, исследователь Степанов в своей вступительной статье к изданию «Избранного» Ф.Г. Лорки на испанском языке, проецируя события трагической судьбы поэта на его творчество, исследует особенности индивидуально-авторского стиля в тесной связи с особенностями его мышления и эстетических предпочтений. Анализируя конкретные примеры, Степанов приходит к выводам о необычной природе художественных образов в поэзии Гарсиа Лорки, прослеживая взаимосвязи поэтического образа с символом и метафорой. Словесное искусство поэта, как очень точно определяет Г. Степанов, «колеблется между зримым, слышимым и ощущаемым. Поток извлеченных из природы звуков, красок и образов усиливается могучей фантазией поэта». Так, в коротком стихотворении «Песня хочет стать светом» ощущения и представления о предмете словно перетекают из одного состояния в другое, слышимое стремится стать и становится видимым.

В тексте «Сюиты зеркал» Волконского также визуально развита идея света, а в узком смысле — зеркальности. В основу сочинения положены 9 стихотворений из цикла Федерико Гарсиа Лорки «Сюита зеркал» (в переводе Вл. Бурича): Символ, Великое зеркало, Отражение, Лучи, Отклик, Синтоизм, Глаза, Начало, Колыбельная уснувшему зеркалу. В цикле Лорки обнаруживаются различные аспекты зеркальности. Во многих стихотворениях (у Волконского — в большей части номеров) мотив зеркала получает религиозное освещение. Таковы части «Символ», «Великое зеркало», «Лучи», «Синтоизм», «Глаза», «Начало», в которых, так или иначе, утверждается основная идея: мир и человек суть отражение Бога, сотворившего все живое по образу и подобию своему. В стихотворениях Лорки присутствует и иная символика. Например, в № 3, «Отражение», мотив зеркала связан с Луной. Ассоциация не случайна: как Луна отражает солнечный свет, так и зеркало отображает лишь чужие лики. В тексте образ Луны мгновенно множится, ее уменьшенным подобием выступают фонарик и светлячок. В № 5, «Отклик», феномен зеркальности из визуальной сферы спроектирован в аудиальную: в зеркале мы видим повторение себя, эхо же дает нам у слышать «отражение» собственного голоса. В стихотворениях, которые избрал Волконский, элемент зеркальности усилен в самом поэтическом тексте посредством эпитетов, находящихся в одном семантическом поле: умножение, проекция, отражение, лучи, отклик. В большинстве своем они вынесены в заголовок номеров, тем самым демонстрируя разные грани зеркального образа. Идея отражения становится основополагающим элементом и самой музыки, от мельчайших до крупных структур пронизанной зеркальностью. В этом смысле показательно обращение композитора к серийной технике, которая в силу своих внутренних особенностей предоставляет большие возможности для воплощения данного феномена¹.

Так, зеркально-симетрична уже основа всего сочинения — 8-звучная серия, структурированная по-веберновски. Ее «укороченность», между прочим, неслучайна и в контексте общей идеи цикла несет символический смысл. В восточных культурах зеркало изначально ассоциировалось с числом 8, означая божественное совершенство. Сама цифра симметрична и поэтому выступает также олицетворением раздвоенности, средоточием двух миров — материального и духовного. Если сыграть серию, то контуры ее звуковой последовательности также отдаленно напомнят о восьмерке (впрочем, перевернутой на 90°), поскольку обе ее половины опираются на кругообразное движение.

Интервальное строение серии демонстрирует новый аспект зеркальности, инициированный поэтическим источником. Количественно преобладающим интервалом оказывается малая терция. Она словно бы «умножена» в звуковой последовательности, что заставляет вспомнить начальные строки из № 1 («Символ»): «Христос держит зеркало в каждой руке. Они умножают его явленье». Таким образом, элемент зеркальности в самой серии обнаруживается на различных уровнях, соответствуя смысловой множественности зеркала в поэтическом тексте.

Основные черты серии — зеркальная симметричность, повторность, опора на микроячейки (двухзвучные группы), тональная окраска, диатоничность, терцовость — проецируются на звуковысотную организацию вокального цикла в целом. В серии как в микрокосме отражены все приемы и особенности сочинения.

Биография Лорки становится ключевым моментом для большинства исследователей. Рождение поэта в 1898 году — знаковом для истории Испании, когда утрата страной последней ее колонии совпала с глубочайшими кризисами как в экономике и политике, так и в социальной и, главное, в духовной жизни общества. Речь шла не просто об утрате страной имперских амбиций, но о пересмотре старых и поиске новых духовных и нравственных ориентиров. Для испанской культуры год рождения Гарсиа Лорки особо значим. Этот год знаменует появление новой испанской литературы «поколения 98 года», представленной известнейшими именами.

Место рождения Гарсиа Лорки тоже символично — это не просто Андалусия, а маленькое селенье под Гранадой — Фуэнте Вакерос (Пастуший источник); но именно Гранаду считал поэт своей родиной, часто повторяя, что он «родом из Гранадского королевства». В окрестностях Гранады судьба назначила ему погибнуть в страшном для Испании 1936 году, открывшим самую мрачную страницу истории страны — братоубийственную Гражданскую войну. Поэт действительно предсказал свою смерть в знаменитом «Романсе о гражданской жандармерии» и многих других стихах, да и вся его поэзия полна предчувствия смерти, безвременной, ужасной, неотвратимой.

Гранадское королевство, как родина, — не просто поэтический образ, это осознание поэтом особого статуса Андалусии на иберийском пространстве: как известно, мусульманское владычество, длившееся в Испании с 718 по 1492 годы, закончилось падением Гранадского эмирата, несколько веков остававшегося хранителем мусульманских традиций и духовных ценностей. Однако Андалусия к моменту появления на ней арабов уже являлась хранительницей богатейших и самобытных традиций нескольких древнейших цивилизаций: на ее землях обосновывались африканские племена, ассирийцы, финикийцы, карфагеняне, греки, римляне, вандалы... Гранада в большей степени, чем другие города Андалусии сохранила мавританский дух, он ярко отразился и в архитектуре, и в особом гранадском характере и менталитете. Истовая вера в Бога и вера в фатальную предопределенность, мудрость, склонность к рефлексии и созерцательности, особенное, на первый взгляд, мистически-мрачное восприятие мира — все это, по сути, отражение культурной памяти андалузцев вообще и гранадцев в особенности, до сих пор считающих себя своего рода национальной духовной элитой.

Поэзия Лорки в полной мере обладает качеством, присущим подлинно художественному произведению вообще, — смысловой многослойностью; ее понимание зависит от степени глубины прочтения текста. При поверхностном прочтении удается оценить ярко выраженный национальный колорит его творчества, тогда авторские метафоры часто воспринимаются как испанские экзотические фольклорные фигуры речи (устойчивые сравнения, поэтические клише), чему во многом способствовало ошибочное восприятие внешней структуры его стихов как народных песенных форм. Именно поэтому и у себя на родине, и за ее рубежами творчество поэта долгое время интерпретировалось как в значительной мере фольклорное, а основу его поэтических образов искали в андалузском фольклоре (цыганском и мавританском)².

Истоки любимых и, вместе с тем, наиболее семантически и ассоциативно значимых поэтических образов Лорки — Луны, Солнца, определенных цветов, деревьев и плодов и тому подобное — искали в национальной мифологии, символике и народном творчестве. Изучая тексты Лорки, исследователи убеждались в том, например, что luna (Луна) у Гарсиа Лорки является в большинстве случаев символом или атрибутом смерти (остановки, молчания):

Нарушила гармонию
Ночи глубокой
Холодная фермата
Луны далекой...

Но при этом далеко не всегда реализует это значение как единственное в образной системе поэзии Лорки, а в контекстах конкретных произведений этот образ скорее противоречит устоявшейся общепринятой национальной и общеевропейской символике.

Хотя, безусловно, существует символ, который обобщил для себя черты испанской культуры для всех поколений и всех народов. Это — образ гитары.

Гитара,
и во сне твои слезы слышу.
Рыданье души усталой,
души погибшей
из круглого рта твоего вылетает,
гитара.
Тарантул плетет проворно
звезду судьбы обреченной,
подстерегая вздохи и стоны,
плывущие тайно в твоем водоеме черном.

Именно это стихотворение «Шесть струн» избрал Николай Сидельников в качестве одного из центральных для своего цикла «Романсеро о любви и смерти». Этот цикл, несомненно, связан с испанской линией, идущей от Глинки. Сочинение относится к 1977 году. Текстовую основу «Романсеро о любви и смерти» Сидельникова составляют переводы поэтических сочинений Лорки. Композитор отобрал для своей композиции следующие стихи:

• В первых трёх частях «Романсеро» использованы тексты из «Поэмы о канте хондо», в частности: «Шесть струн» (№ 1: «Силуэт петенеры»), «Квартал Кордовы» (№ 2: «Три города»), «Ампаро» (№ 3).

• № 4 «Серенада» — из цикла «Песни».

• № 5 «Вздохи гитары» — инструментальная интерлюдия, номер без пения.

• № 6 «Что случилось?» — на тексты из «Поэмы о солеа». Стихотворение известно под названием «Нежданно» .

• № 7 «Перекресток» — из цикла к «Поэме о солеа», входящей в состав «Поэмы о канте хондо».

• № 8 «Реквием по корове» — из цикла «Поэт в Нью-Йорке», где оно известно под названием «Корова».

• № 9 «Свеча» — из цикла «Шесть каприччо».

• № 10 «Колокол» — из цикла "Силуэт петенеры», известно под названием «Вопль».

• № 11 «Memento» — последний номер, компиляция из стихотворений «Встреча» (из «Поэмы о солеа») и «Memento» из цикла «Цыганские виньетки».

Таким образом, большинство стихотворений (№ 1, 2, 3, 6, 7, 9, 10, 11) относятся к «Поэме о канте хондо». Парадоксально, что Н. Сидельников не использовал ни одного стихотворения из цикла «Цыганское романсеро». Следовательно, название произведения, «Романсеро любви и смерти» композитор не связывает с выбором стихов из сборника «Цыганское романсеро». Для композитора было важно передать дух и колорит Испании и поэзии Лорки в частности.

Напомним, что Романсеро — жанр испанской средневековой песни лирического содержания (не случайно сам Сидельников «Романсеро любви и смерти» характеризовал жанр всего цикла как лирическую поэму для смешанного хора с эпизодическим участием фортепиано, гитары, электрогитары и ударных инструментов).

В опусе Сидельникова присутствует тембр электрогитары, своего рода прототип гитары Лорки в современном звучании. Живительно, какое разнообразное воплощение получил этот образ в творчестве современных композиторов. Один из ярких примеров неожиданной трактовки поэзии Лорки в эстрадном ключе мы находим в вокальном цикле Марка Минкова «Плач гитары», сочинение 1971 года. Выпускник Мерзляковского училища и впоследствии Московской консерватории, ученик Николая Николаевича Сидельникова и Арама Ильича Хачатуряна, композитор прославился, прежде всего, своими произведениями в так называемом «легком» жанре, саундтреками к кинокартинам, многочисленными хитами советской эстрады и мюзиклами.

В начале 1970-х годов Марк Минков создает вокальный цикл на стихи Федерико Гарсиа Лорки «Плач гитары». С большим успехом он был исполнен Зарой Долухановой. Значимость этого цикла подчеркивается еще и тем, что он фигурировал в качестве обязательной программы вокалистов в нескольких международных конкурсах имени П.И. Чайковского.

Поэзия Лорки по-прежнему продолжает привлекать композиторов разных поколений. Один из примеров недавно написанной музыки: Поэма на стихи Гарсиа Лорки московского композитора Александра Соколова, сочинение 2004 года.

Композитор родился в 1963 году в городе Климовск Московской области. В 1982-м году окончил Государственное музыкальное училище имени Гнесиных по специальности «теория музыки» (занимался в классе композиции у А. Головина). С 1982 по 1985 годы учился в ГМПИ имени Гнесиных (ныне РАМ имени Гнесиных) на историко-теоретико-композиторском и фортепианном факультетах. В 1985 году поступил в Белорусскую государственную консерваторию в Минске на фортепианный факультет (в класс проф. В. Шацкого), которую окончил в 1991 году. С 1989 года работает в Государственном музыкальном училище имени Гнесиных. Активно концертирует как пианист и концертмейстер. С 2003 года является членом Российской гильдии пианистов-концертмейстеров.

Среди сочинений: Соната для скрипки соло (1990), Сюита для фортепиано в 4 руки (2002), Поэма на стихи Ф.Г. Лорки для сопрано, смешанного хора и вибрафона (2004), «Детский альбом» для фортепиано (2005), цикл «Шесть хоров на стихи английских поэтов в переводе Маршака» (2005), «Поэма-ноктюрн» на стихи Г. Иванова для смешанного хора и скрипки соло (2007), Сюита для скрипки и фортепиано (2009), фортепианные и скрипичные пьесы, аранжировки.

Премьера Поэмы на стихи Лорки для сопрано, смешанного хора и вибрафона состоялась сразу же после завершения этого сочинения — на Фестивале современной хоровой музыки в октябре 2004 года (концерт состоялся в Малом зале Московской консерватории). Первым исполнителем этого сочинения стал хор под управлением Валерия Александровича Калинина.

Обращает на себя внимание тембровый состав исполнителей.

Так, в № 1, 2 и 7 задействованы смешанный хор (s. 1, s. 2, a, t, b), сопрано соло, вибрафон.

№ 3 — смешанный хор.

№ 4 и 5 — смешанный хор и вибрафон.

№ 6 — сопрано соло и вибрафон.

Композитор так комментирует свой выбор:

«Этот несколько хрустальный, холодноватый тембр попросился дополнением к живому горячему звучанию голоса. Это краска, которая оттеняет голосовое интонирование. Хор — это нечто живое, человеческое, а вибрафон дает чудесный поэтический колорит, на котором и должно все происходить. Тембр вибрафона не сродни человеческому голосу, он скорее противопоставлен ему. Он дает тембровый, образный и символический объем. Это что-то хрустально-надличностное, что существует у Лорки и нашло свое воплощение в "Поэме"³.

Мир поэзии Ф.Г. Лорки нельзя свести к одному аспекту, он сочетает в себе множество составляющих, отражающих особенности индивидуальной национальной языковой картины мира поэта, которая, в свою очередь, складывалась под влиянием целого ряда этнопсихолингвистических и социокультурных факторов, особенно остро воспринимаемых нашим, русским менталитетом.

Филолог Валентина Рыбина, исследователь творчества Лорки, в своей статье «Простим безумство» писала:

«Вышло так, что Лорка совпал по амплитуде с таинственным духовным процессом в позднем советском обществе. Говорил именно о том, что мы жаждали слышать, и чего вокруг не было: о странностях любви и хрупкости бытия, о ницшеанских глубинах музыки и души, о прелести иррационального. Лорка нам родной, справедливо это или нет с историко-литературной точки зрения, потому что у нас есть классические русские переводы, над которыми мы плакали в шестнадцать лет»⁴.

И это поистине так...

Литература

1. Вайсборд М. Федерико Гарсия Лорка — музыкант. М., 1970.

2. Волкова Г., Дементьев А. Политическая история Испании XX века. М., 2005.

3. Диас-Плаха Г. От Сервантеса до наших дней. М., 1981.

4. Лорка Ф. Об искусстве. М., 1971.5.

6. Музыка из бывшего СССР. Сб. ст. Вып. 1 / Сост. В. Ценова. М., 1994.

7. Музыка России. Вып. 5 / Сост. А. Григорьева. М, 1 984.

8. Уге Д. Языки мир Федерико Гарсиа Лорки (На материале поэтических произведений). Дисс. ... канд. иск., М., 2005.

9. Заборонок Е. Поэзия Гарсиа Лорки в хоровой музыке XX века. Дипл. раб. М., 2010.

Примечания

1. Музыка из бывшего СССР. Сб. ст. Вып. 1 / Сост. В. Ценова. М., 1994.

2. Уге Д. Язык и мир Федерико Гарсиа Лорки (На материале поэтических произведений). Дисс. ... канд. иск., М., 2005.

3. Интервью автору статьи, 2011.

4. Никулина С. «Я был землей... Я — ветер» / Независимая газета № 174, 2005.