Поездка в Америку

Федерико зависел материально от отца, и уже в начале 1927 года его начало тяготить это положение. Он принял решение обрести немного самостоятельности, заняться чем-нибудь, кроме написания стихов и прозы. Ему всегда нравилось давать публичные лекции. Начиная с Гранады, «укромного уголка» в кафе «Аламеда» перед узким кругом друзей и заканчивая выступлениями в Мадриде в «Атенео», в студенческой «Резиденции» и даже в Бильбао. В начале 1929 года Федерико узнал о возможности выступить с такими же лекциями в Америке — Соединенных Штатах и на Кубе. На этом он мог даже немного заработать. Посоветовавшись с отцом, который одобрил поездку, он начал готовиться к ней. Вместе с Федерико в Америку поехал его наставник и друг Фернандо де лос Риос, университетский преподаватель и известный политический деятель, приглашенный с курсом лекций в Колумбийский университет в Нью-Йорке. В качестве «приглашенного преподавателя» Фернандо де лос Риос уже бывал в Америке. Он предложил Федерико записаться в Колумбийский университет на курс английского языка для иностранцев и пообещал познакомить со своими многочисленными друзьями. Конечно, для Федерико это было очень соблазнительно.

В это же время, в конце апреля, когда Лорка приехал в Гранаду собирать вещи для поездки, туда же приехала Маргарита Ксиргу со своей труппой — со спектаклем, который она уже давала в Мадриде: это была пьеса Лорки «Мариана Пинеда». Именно тогда Лорка-драматург получил первое признание — его пьеса шла в театре Сервантеса два вечера подряд, и местная пресса приветствовала нового гения. Городские власти 5 мая устроили банкет в честь драматурга и его первой актрисы.

Заграничный паспорт Федерико был готов 5 июня, в день его 31-летия. Конечно, он с нетерпением ждал поездки, планируя провести в Нью-Йорке несколько месяцев. Федерико заранее решил, что город ему не понравится. В его представлении Нью-Йорк был жутким мегаполисом, в котором можно бесследно затеряться и из которого нужно срочно бежать. Такое впечатление у него сложилось под влиянием фильма «Метрополис» Фрица Ланга, в котором убедительно был представлен апокалиптический образ города небоскребов, воплощением индустриальной цивилизации, отторгающей человека от себя. На обратном пути Федерико планировал посетить Париж, который в то время притягивал всю просвещенную молодежь Испании.

Федерико сел на поезд Гранада — Мадрид 8 июня, а 13 июня вместе с Фернандо де лос Риосом отбыл с Северного вокзала Мадрида в Париж, и оттуда — в Англию. Затем они прибыли в порт Саунтгемптон и сели на корабль. В Нью-Йорк они прибыли 26 июня. Гигантский мегаполис произвел на провинциального поэта сильное впечатление. Он был поражен лихорадочным ритмом жизни Нью-Йорка. Благодаря помощи своего давнего знакомого, филолога Федерико де Ониса, в то время преподавателя испанской кафедры университета, Лорка записался на курс английского языка и поселился в отдельной комнате в «Фернард-Холл» — с видом на весь студенческий кампус.

Федерико из окна своей комнаты мог наблюдать Бродвей и слышать, как бьется сердце огромного мегаполиса. В овладении английским языком особых успехов он не достиг, ведь вокруг было достаточно соотечественников-испанцев, чтобы можно было обходиться без этого чужого языка. Своим родителям он пишет: «Моя комната расположена на десятом этаже, ее окна выходят на большую спортивную площадку с зеленым газоном и статуями на нем. Рядом — огромный Бродвей, авеню, которая пересекает весь Нью-Йорк из конца в конец. Было бы глупо с моей стороны пытаться выразить словами огромность небоскребов и густоту потока машин. Никаких слов не хватило бы. В трех таких зданиях поместится целиком вся Гренада. В каждой подобной "этажерке" размещается по 30 тысяч человек». С восторгом он созерцал мир величия и техники, посещал культовые места Нью-Йорка, побывал на службах евангелистов и в синагоге.

В Нью-Йорке Лорка открыл для себя джаз. Он часто посещал джаз-клубы, такие как «Смолл Парадиз» или «Коттон Клуб», в котором выступал Дюк Эллингтон, слушал великолепную игру на трубе Луи Армстронга. Для Лорки джаз был очень похож на песни «канте хондо», которые вместе с Мануэлем де Фальей он так усердно собирал. Федерико очень понравился Гарлем. Негритянская музыка была близка его музыкальному восприятию. К тому же он полагал, что цыгане, как и негры, имеют африканские корни, так что между ними должно быть сходство. Кроме этого, так же как и цыгане в Испании, негры в Гарлеме были в униженном положении. А главное, что было общим для них, так это естественность чувств, в противовес механическому миру, котрый Федерико наблюдал в «метрополисе». Под влиянием негритянских ритмов Федерико набрасывает стихи, в которых неустанно повторяется припев:

Ай, Гарлем, ай, Гарлем, ай, Гарлем!..
Ай, негры, негры, негры, негры!..

Поэзия Лорки существенно меняется, он открывает для себя неограниченные возможности свободных напевов. Время, проведенное в Америке (девять месяцев в США и три месяца на Кубе), стало саммым плодотворным в его творчестве. В 1929—1930 годах он создал цикл поэм, названных позже «Поэт в Нью-Йорке», написал две самые смелые пьесы: «Публика» и «Когда пройдет пять лет» — это будет его «невозможный театр». Тогда же Федерико дописал пьесу «Чудесная башмачница». Кроме этого, он читал платные публичные лекции и вполне в этом преуспел.

За год до поездки, в Мадриде, Лорка познакомился с молодым поэтом Филипом Каммингсом, живущим в Вермонте. Почувствовав, что Нью-Йорк начинает его угнетать, Федерико написал письмо Филипу, и тот пригласил его погостить. После окончания курса английского языка (16 августа 1929 года), но так и не явившись на экзамен, Лорка отправляется в гости к своему другу. Для человека, не знающего языка, путешествие на поезде в штат Вермонт было довольно рискованным мероприятием. Благополучно добравшись до друга, который снял для него домик на весь август в горах на берегу озера Эден, Федерико окунулся в безмятежную тишину живописного пейзажа, нарушаемую разве что постукиванием зеленых дятлов. В компании Филипа он провел здесь десять дней. Камингс решил заняться переводом стихов Лорки на английский язык. «Песни» в переводе будут изданы только в 1976 году. Филип Камингс оставил дневник, в котором есть воспоминания о Лорке и три эссе о нем. Он называет Лорку мечтателем: «Если ему случалось увидеть знакомый куст или дерево — его сразу охватывала ностальгия, которая остро ощущалась всеми нами; и вот он уже грустно смотрит вдаль и видит что-то свое, очень далекое от окружающего пейзажа». Известно, что Федерико в какой-то степени доверял своему юному другу (тот был младше Лорки на 18 лет). Перед отъездом Он оставил Филипу небольшой пакет с личными бумагами попросив хранить его в надежном месте. Филип вскрыл пакет через 25 лет после смерти Лорки, в 1961 году. В нем были 53 рукописных листка, в которых рассказывалось, в частности, о предательстве некоторых друзей. Заканчивались записи просьбой сжечь их если с Федерико что-нибудь случится в ближайшие десять лет. Верный друг сжег их. За время, проведенное в Вермонте, Лорка написал две «Поэмы озера Эден Миллс», которые составят четвертую часть его «Поэта в Нью-Йорке».